НАПИШИТЕ ПОЖАЛУЙСТА КОММЕНТАРИЙ К ТЕКСТУ. Делему Я ВЫЯВИЛА !Город пламенеет. Даже

НАПИШИТЕ ПОЖАЛУЙСТА КОММЕНТАРИЙ К ТЕКСТУ. ПРОБЛЕМУ Я ВЫЯВИЛА !
Город пламенеет. Даже не город, а весь сберегал на всем охватываемом глазом расстоянии. Тяжело даже сказать пожар ли это. Это что-то большее. Так, возможно, пламенеет тайга неделями, месяцами на 10-ки, сотки км. Багряное клубящееся небо. Черный, точно выпиленный лобзиком силуэт пламенеющего городка. Темное и красноватое. Иного нет. Темный город и красное небо. И Волга красноватая. "Точно кровь", мерцает в голове.Пламени почти не видно. Только в одном месте, ниже по течению, краткие скачущие языки. И против нас измятые, точно бумажные цилиндры нефтебаков, опавшие, раздавленные газом. И из их пламя могучие протуберанцы отрываются и теряются в томных, медлительно клубящихся умопомрачительных облаках свинцово-красноватого дыма.В детстве я обожал рассматривать ветхий британский журнал периода войны четырнадцатого года. У него не было ни начала, ни конца, зато были удивительные рисунки великие, на целую страничку: английские томми в окопах, атаки, морские сражения с пенящимися волнами и таранящими друг друга миноносцами, забавные, схожие на этажерки, парящие в воздухе "блерио", "фарманы" и "таубе". Трудно было оторваться.Но ужаснее всего было громадное, на 2-ух средних страничках, до дрожи неясное изображение пламенеющего от немецких бомбардировок Лувена. Здесь было и пламя, и клубы дыма, схожие на вату, и бегающие люди, и разрушенные дома, и прожекторы в наизловещем небе. Одним словом, это было до того ужасно и заманчиво, что перевернуть страничку не было никаких сил. Я нескончаемое количество раз перерисовывал эту картину, раскрашивал цветными карандашами, красками, маленькими мелками и развешивал позже эти рисунки по стенкам.Мне казалось, что ничего более ужасного и величественного быть не может.На данный момент мне вспоминается эта картина. Она не плохо была исполнена. Я до сих пор помню в ней каждую деталь, каждый завиток клубящегося дыма, и мне вдруг становится совершенно светло, как слабо, беспомощно искусство. Никакими клубами дыма, никакими лижущими небо языками пламени и наизловещими отсветами не передашь того чувства, которое испытываю я сейчас, сидя на берегу перед горящим Сталинградом.