Сочинить рассказ об имени прилагательном о новогодних приключениях!

Когда елку принесли в дом, первым ее запах услышал Великий Красноватый Шар с белой снежинкой на боку.

Он пробудился и закричал:

Эй вы, сонные тетери! Бал!

Блещущие фонарики замигали:

Бал! Бал! Бал!

И принялись начищать бока о ветхого ватного Деда Мороза.

Он был глуховат, но когда захлопали флажки, открыл глаза.

Опять Новый год?

Ах, ну окончательно! Бал! Бал! ответили ему, подпрыгивая, матрешки в цветастых платьях.

В этом году я опять буду королевой елки! заявила Серебряная Фея с пружинками-закорючками на голове.

Нет уж, позвольте! стал, как обычно, спорить Картонный Домик.

Он не начищал бока о Деда Холода, считая это вредным, а лишь пыхтел, отдуваясь от пыли. Ему нужнее всех оказаться под потолком. Того и смотри помнут.

Не позволю! Никому не позволю! грозно прикрикнула Шишка. Я Шишка! А шишки у елок висят вверху!

Подумаешь, шишка! зазвенела Стеклянная Сосуля. Мои сестры растут на крышах, которые выше елок. Я буду царицой! Сейчас и всегда!

А трещина?! воскрикнула Серебряная Фея. Тебя в прошедшем году уронили!

Подумаешь! Сосуля посмотрелась в сияющий белоснежный шарик. С 1-го бока чуть-чуть Если правильно повесить, то и не видно.

Очнитесь, на вас и нитей-то нет! заверещал Разноцветный Попугай на прищепке.

Он был чуть-чуть красноватый, чуть-чуть голубий, чуть-чуть зеленоватый и очень этим гордился.

Нити привяжут, важно ответил Снеговик. Но Новый год это я, а не вы.

Он поправил поролоновую морковку и подмигнул Сосуле:

Снег выше всего. Он над всеми домами кружится и даже над самолетами.

Снеговик принялся карабкаться к крышке, расталкивая соседей. Всем знаменито, что те игрушки, которые лежат сверху, вешают на елку первыми. За ним поторопился Картонный Домик, Серебряная Фея, Сосуля и Шишка.

Выскочки! увидел Великой Красноватый Шар с белоснежной снежинкой на боку. Он был любимым шаром мамы и никуда не спешил.

Махонький Ослик забился в угол и думал только об одном: как сделать так, чтобы его достали заключительным?

В прошлый раз он спрятался в ватной бороде Деда Мороза, но сейчас к нему не пробраться. Все чистились о красный затрепанный тулуп. Все желали блистать яснее, чтобы огни гирлянды, когда ее зажгут, танцевали в их золотыми искорками.

На балу, таком радостном и коротком, каждой игрушке хочется быть самой благовидной. Весь год, сквозь дрему, они вспоминают праздник. Весь год грезят о последующем. Весь год волнуются: каким он будет? Какую привяжут нить? Как высоко повесят? Будет ли видно телек? Не разобьют? Получится ли поболтать с новенькими: мандаринами и конфетами, которые висят совсем недолго и никогда не ложатся в коробку? Только Ослик ни о чем таком не мыслил. Он никогда не видел комнату сверху. Никогда не начищал бока, не боялся разбиться. И нитку к нему не привязывали. Он был пластилиновым осликом, которого слепил Павлик.

Вокруг синего тела намотан желтый шнурок прекрасная попона, концы которой разлохматились и перевоплотился в уздечку. Ослик может везти телегу из спичечной коробки и вообщем все что привяжут. Его слепили, чтоб играть.

Ослик залез под серпантин и грезил только об одном: оказаться заключительным, висеть пониже, чтоб Павлик увидел и вспомнил его. Павлик это мать. Павлик это папа. У него теплые ладошки и великие сероватые глаза. Он умеет все на свете: читать ввысь ногами книги, строить башни, выручать принцесс и медведей. Он лепит шарики, змей и огурцы. А бежит так, что даже царица раута подпрыгивает на вершине! Ослик опасается одного: только бы Павлик не вырос. Великий Красноватый Шар с белоснежной снежинкой на боку говорил, что малыши растут и запамятывают свои игрушки. Но не всегда. Мать Павлика не пренебрегала Великий Красный Шар с белоснежной снежинкой.

Когда открывают коробку, все игрушки жмурятся от ясного света.

Все, кроме Ослика. Он глядит ввысь и, затаив дыхание, ищет Павлика.

Он готов прыгать к нему, только немножко запутался в серпантине.