Помогите и отредактировать сочинение. Боюсь, что допущены оплошности в дилемме.Наш язык

Помогите и отредактировать сочинение. Боюсь, что допущены оплошности в дилемме.



Наш язык посещает литературным и разговорным, устным и письменным, поэтическим и деловым. Но есть еще один вид канцелярит. Как же он влияет на нашу речь, в чем опасность штампов, что такое канцелярит? Такую делему поднимает в собственной статье известная переводчица Н. Галь.
Создатель считает, что канцелярит самая злокачественная хворь. Она небезопасна как в разговоре людей, так и в речи литературных героев. Порожние, пустопорожние, они ничему не учат, ничего не извещают и, уж окончательно, никого не способны взволновать, брать за душу. Это словесный мусор, шелуха. И читатель, слушатель перестает принимать шелуху, а заодно упускает и важное, он теснее не в мощах докопаться до зерна, до сути.
Нельзя не согласится с Н. Галь, которая утверждает, что штампы угнетают живое ядро языка. Они не несут чувственности, живости, информации.
Моя точка зрения обретает подтверждение в статье публициста П. Пусталова, который отмечает, канцеляризмы лишают речь чувственности, живости, убивают особенность пишущего либо разговаривающего, тяжело посещает представить себе, что за человек тот либо другой журналист, каковы его пристрастия, интересы. Время от времени создаётся воспоминание, что все материалы написаны каким-то одним абстрактным журналистом: из статьи в статью кочуют одни и те же языковые обороты, слова-паразиты и слова-сорняки, речевые штампы. А это, в свою очередь, лишает публикации основного - их действенности, репутации у читателя. Вправду, в этом кроется разгадка того, что за последние годы падает тираж некогда известных газет, да и очередей у газетных киосков сейчас теснее не встретишь.



Вот и сам текст по которому требовалось написать сочинение.


Юный отец взыскательно выговаривает четырёхлетней дочке за то, что она выбежала во двор без спросу и чуть не попала под машину.
Пожалуйста, полностью серьёзно разговаривает он крохе, можешь гулять, но поставь в знаменитость меня либо маму.
Сие не выдумка фельетониста, но настоящий, ненароком подслушанный разговор.
Либо серьёзно пишут в статье о работе экипажа космической станции: Выполнялся забор (!) проб выдыхаемого воздуха. Этот забор не залетел бы в космос, если бы не стеснялись сказать просто: астронавты брали пробы. Но нет, несолидно!
Слышишь, видишь, читаешь такое и охото опять и снова колотить в набат, взывать, умолять, убеждать: БЕРЕГИСЬ КАНЦЕЛЯРИТА!
Это самая распространённая, самая злокачественная хворь нашей речи. Когда-то диковинный знаток российского языка и чудодей слова Корней Иванович Чуковский заклеймил её четким, убийственным заглавием. Статья его так и величалась Канцелярит, и прозвучала она поистине как SOS. Не решаюсь сказать, что то был голос возмутительного в пустыне: к счастью, есть рыцари, которые, не милуя сил, сражаются за честь Слова. Но, как досадно бы это не звучало, надобно поглядеть правде в глаза: канцелярит не сдаётся, он наступает, ширится. Это проклятый и зловредный недуг нашей речи. Живо разрастаются чужеродные, губительные клеточки постылые штампы, которые не несут ни идеи, ни чувства, ни на грош инфы, а только забивают и угнетают живое, полезное ядро.
Мы настолько отравлены канцеляритом, что порою начисто утрачиваем чувство юмора. И теснее не в романе, а в жизни, в самой ежедневной обстановке, человек полностью стыдливый всерьёз разговаривает иному: Я выражаю вам благодарность.
Помните, у Виктора Некрасова в Ледовитом океане лодка утлая плывёт и юный пригожей Тане Ванька песенки поёт?
Превосходно поёт, собака,
Убедительно напевает...
Да, разъясняться в любви не только стихами, но и прозой надобно внушительно, по другому Таня Ваньке не поверит.
А меж тем в сотках рассказов, романов, набросков, переводных и российских, различные люди по различным предлогам беседуют так, что кажется: вот-вот читатели откликнутся известным громозвучным Не верую! Константина Сергеевича Станиславского...
В сотый раз спросим себя: кто же обязан прививать людям вкус, чувство меры, бережное отношение к родному языку? А заодно и почтительное отношение к человеку, с которым беседуешь?
Кто, если не мы?
(по Н. Галю)