Евгений Водолазкин, ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ нужен текст , помогите отыскать

Скачок трубит, расчищая путь и все кидаются в рассыпную. Извозчики хлещут лошадок, прижимают их к обочинам и замирают, стоя к пожарным в пол оборота. И вот, по бурлящему невскому и в образовавшимся пустоте, мчиться колесница, несущая огнеборцев, а они посиживают, на длинноватой лавке, спиной друг к другу, в медных касках и над ними развивается знамя пожарной доли, у знамени брандмейстер, он звонит в колокол.
В своём бесстрастий пожарные трагичны, на их личиках, играют отблески пламени, которое уже где разгорелось, теснее где то их ждёт, до поры невидимая.
На едущих грустно слетают, огненно жёлтые листья из екатерининского сада, где, собственный пожар. Мы с мамой у кованой решётки, и смотрим, как невесомость листьям передаётся обозу, он медленно отрывается от брусчатки и на маленький вышине, летит над Невским. За ленейкой с пожарными проплывает повозка с паровым насосом, из котла-пар, из трубы-дам, за ней медицинский фургон, что бы спасать обожженных. Я плачу и мать разговаривает чтоб, я не опасался, только ведь, плачу я, не от ужаса, от избытка чувств, от восхищения мужеством и большой славой этих людей, от того что так празднично, они плывут, мимо замершей толпы, под колокольный гул.
Я очень хотел стать брандмейстером и всякий раз, видя пожарных, обращал к ним беззвучную просьбу принять меня в их ряды. Она понятно не была услышана но сейчас спустя годы, я об этом не сожалею. Тогда же проезжая на Невском империале я неизменно представлял, что направляюсь на пожар, держался празднично и немножко грустно и не знал как там всё ещё сложится при тушений и ловил восторженные взоры и на приветствие толпы, немного откинув голову на бок, отвечал одними очами