Несколько лет тому назад мне пришлось гостить у одних знакомых на

Несколько лет тому назад мне пришлось гостить у одних знакомых на хуторе в степной доли Крыма.
На этом хуторе жил ветхий отставной матрос прежнего Черноморского флота Кириллыч. Он пробыл на службе лет двадцать и, как стыдливо выражался, кое-что и повидал на собственном веку.
Несмотря на свои 70 с лишком лет, этот махонький старик с седоватый, коротко остриженной головой, с выбритыми морщинистыми и побуревшими от загара щеками и щетинкой колючих седоватых усов смотрел молодцом.
Я любил посещать Кириллыча в его владениях, любил собеседовать с ним и, основное, слушать его рассказы, полные энтузиазма и того бесхитростного юмора, которым отличается российский человек даже и тогда, когда ведает далеко не радостные вещи.
Бывало, когда еще солнце не подымалось и воздух был полон острой свежести, либо перед вечерком, когда спадала томительная жара, я пробирался меж гряд бахчи к караулке Кириллыча. Она стояла посредине бахчи, и оттуда Кириллыч озирал свои владения, карауля вместе с малюсенькой темной пушистой собачонкой Цыганкой вверенную его надзору бахчу. Птиц он отгонял трещоткой, а людей, которые покушались в неумеренном количестве воровать арбузы и дыни, огорашивал ужасною. Взять арбуз один-иной он никому не отвергал. Но наполнять мешки чужим благом не дозволял и таких воров преследовал безжалостно.
В караулке Кириллыча было чисто и опрятно и все прибрано к месту. Земля была устлана рогожками. Широкий деревянный обрубок служил столом, а другой поменьше стулом. На полке, укрепленной бечевками, в порядке расставлена была посуда: котелок, медный чайник, деревянная чашечка, ведерко и две кружки. Коврига черного хлеба, обернутая чистой тряпицей, и помадная банка с солью стояли здесь же.
Часто в такие дивные вечера сиживали мы совместно с Кириллычем. Обычно он предлагал мне арбуза либо дыньки, и я, по его образцу, ел чудный арбуз, закусывая его черным хлебом, круто посыпанным большой солью.
Посреди праздничной тишины вечера Кириллыч, посещало, говорил, понижая глас, о былой службе с ее строгостями и муштрой, о начальниках, о черкесе, о турке, о французе и особенно обожал вспоминать Павле Степаныче Нахимове.
В рассказах Кириллыча покойный адмирал являлся знаменитым героем, чуждым каких бы то ни было изъянов, и был единственным начальником, о котором ветхий матрос не проговорился каким-нибудь критичным замечанием.
О для себя и о своих подвигах а о их я слышал от одного ветхого мореплавателя-севастопольца, приезжавшего на хутор, Кириллыч никогда не говорил, вероятно, и сам не подозревая, что ринуться в пороховой погреб и вытащить из вращающеюся бомбы пламенеющую трубку не совершенно обыкновенное дело для человека.
ПОМОГИТЕ Безотлагательно НАПИШИТЕ СЖАТОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ПО ТЕКСТУ НЕ Наименее 90 СЛОВ ПЛИЗ