не могу отыскать текст семейные задание название Вешний гул

-этот?  Господи, как он вырос, совсем юным человеком стал. Я тебя помню еще во-от таким наимельчайшим. - При этом жест рукой, показывающий пол-аршина от полу. - В каком же ты сейчас классе?
- Во втором.
- Таковой наимельчайший, а уже во втором классе!
Это все, что я о для себя слышу от окружающих, и всегда противлюсь сходственными разговорами. Меня сердит непоследовательность всех этих дядюшек, тетушек, Нин Николаевн и Ольг Эдуардовн,"приятелей и знакомых", как пишется в похоронных объявлениях.
Если я "совсем юный человек", то чего ж дивиться, что я во втором классе? А если я "таковой малюсенький", то для чего же сказать, что я "юный человек"?
Все это в высшей ступени неприятно.
Сам о себе я имею определенное понятие, которое никак не совпадает с суждениями знакомых и родственников. Все они разговаривают, что я очень милый, симпатичный и развитой ребенок. Мне это льстит, и я готов этому верить, но в глубине души сидит что-то такое, что заставляет меня задуматься: так ли это?
Подумав хорошенько, я прихожу к убеждению, что я самый что ни на есть обыкновенный второклассник. Учусь гадко, но твердо полагаюсь на лучшее будущее и считаю свои двойки грустным недоразумением.
У меня есть товарищи: братья Шура и Ваня Горичи, реалист Женя Макаренко и отпрыск дворника Пантелея - Гриша.
Мы все живем на одной из четырех улиц дачной местности "Отрада", связаны меж собой узами тесной дружбы и называемся "отрадниками".
Главнейшее наше занятие это азартные забавы - бумажки, спички, "ушки" и... разбой, поэтому что по временам нам кажется, что мы злодеи: бьем из рогаток стекла, дразним местного постового городового Индюком и крадем яблоки в придирчивой лавке Каратинского. Разбоем в основном мы увлечены поздней осенью, практически каждый денек, и содержится это занятие в том, что после обеда мы всей толпой - либо, как у нас величается, "голотой" - идем к морю, лазим по пустым дачам, до тошноты курим дрянные горьковатые папиросы
"Муза" - три копейки двадцать штук - и усиленно отыскиваем подходящую жертву. От подходящей жертвы нужно, чтоб она была слабее нас и безмолвствовала, когда ее будут брать в плен и пытать.
Одним словом, время я провожу ярко, красочно и в третьей четверти имею четыре официальные двойки, не считая 2-ух неофициальных, переделанных опытным второгодником Галкиным на тройки.
На страстной неделе все это отступает на задний план и растворяется в море новых наблюдений и воспоминаний.
Каждый денек с утра и вечерком я хожу в церковь, и каждый день я нахожу в ней что-то ясное, тихое и грустное. Необыкновенно мне нравится церковь вечерком. Длинная великопостная всенощная утомляет. Внимание ослабевает, мысли расплываются. Хор поет однообразно, однотонно, и личика певчих через голубые волокна ладана кажутся розовыми пятнами. К концу службы я очень устаю, но вялость эта какая-то замечательная, приятная. В церковные окна кротко глядит голубий мартовский вечер. Когда же после всенощной я выхожу на воздух, меня обхватывает крепкая свежесть весеннего воздуха. Благоухает мокрой землей, нераспустившейся сиренью и еще чем-то неуловимым, узким, - возможно, прошлогодними листьями. Я гляжу на чуткие, бледноватые звезды и на узкий сери совсем юного серебряного месяца, и мне становится стыдно, что я продавал старьевщику калоши и газеты, колотил стекла и дразнил городового Индюком: хоть и городовой, а все-таки человек.