Выпишите из отрывка все "цветные" образы (пример: изумрудная пыль):Мещёра - остаток

Выпишите из отрывка все "цветные" образы (пример: изумрудная пыль):

Мещёра - остаток лесного океана. Мещёрские леса величавы, как кафедральные храмы. Даже старый доктор, никак не склонный к поэзии, написал в исследовании о Мещёрском крае такие слова: "Здесь в могучих сосновых борах так ясно, что на сотни шагов вглубь видно пролетающую птицу".

По сухим сосновым борам идешь, как по глубокому дорогому ковру,- на километры земля покрыта сухим, мягким мхом. В просветах меж соснами косыми срезами лежит солнечный свет. Своры птиц со свистом и легким гулом разлетаются в стороны.

В ветер леса шумят. Рокот проходит по вершинам сосен, как волны. Одинокий самолет, плывущий на головокружительной вышине, кажется миноносцем, наблюдаемым со дна моря.

Обычным глазом видны сильные воздушные токи. Они поднимаются от земли к небу. Облака тают, стоя на месте. Сухое дыхание лесов и запах можжевельника, обязано быть, доносятся и до самолетов.

Не считая сосновых лесов, мачтовых и корабельных, есть леса еловые, березовые и редкие пятна широколиственных лип, вязов и дубов. В дубовых перелесках нет дорог. Они непроезжи и небезопасны из-за муравьев. В жаркий денек пройти через дубовую заросль практически невероятно: через минутку все тело, от пяток до головы, покроют рыжеватые злобные муравьи с сильными челюстями. В дубовых зарослях бродят безопасные медведи-муравьятники. Они расковыривают ветхие пни и слизывают муравьиные яичка.

Леса в Мещёре разбойничьи, глухие. Нет большего отдыха и удовольствия, чем идти весь день по этим лесам, по неизвестным дорогам к какому-нибудь далекому озеру.

Путь в лесах - это километры тишины, безветрия. Это грибная прель, осмотрительное перепархи-вание птиц. Это липкие маслюки, облепленные хвоей, жесткая травка, прохладные белоснежные грибы, земляника, фиолетовые колокольчики на полянах, дрожь осиновых листьев, праздничный свет и, в конце концов, лесные сумерки, когда из мхов тащит сыростью и в травке горят светляки.

Закат тяжело пылает на кронах деревьев, золотит их древней позолотой. Понизу, у подножия сосен, теснее мрачно и глухо. Бесшумно летают и как будто заглядывают в личико летучие мыши. Какой-то непонятный звои слышен в лесах - звучание вечера, догоревшего денька.

А вечерком блеснет в конце концов озеро, как темное, косо поставленное зеркало. Ночь теснее стоит над ним и глядит в его черную воду,- ночь, полная звезд. На западе еще тлеет заря, в зарослях волчьих ягод горланит выпь, и на мшарах бормочут и козятся журавли, беспокоенные дымом костра.

Всю ночь огонь костра то разгорается, то меркнет. Листва берез висит не шевельнувшись. Роса стекает по белоснежным стволам. И слышно, как где-то очень далековато - кажется, за краем земли - хрипло кричит ветхий петушок в избе лесника.

В необычайной, никогда не слыханной тиши зарождается рассвет. Небо на востоке зеленеет. Голубым хрусталем загорается на заре Венера. Это превосходнейшее время суток. Еще всё спит. Спит вода, дремлют кувшинки, почивают, уткнувшись носами в коряги, рыбы, дремлют птицы, и только совы летают около костра медлительно и бесшумно, как комья белого пушка.

Котелок злобится и бурчит на огне. Мы почему-то разговариваем шепотом - опасаемся спугнуть рассвет. С жестяным свистом проносятся томные утки. Туман начинает клубиться над водой. Мы наваливаем в костер горы сучьев и глядим, как поднимается громадное белоснежное солнце - солнце бесконечного летнего денька.

Так мы живем в палатке на лесных озерах по нескольку дней. Наши руки благоухают дымом и брусникой - этот запах не пропадает неделями. Мы дремлем по два часа в день и практически не знаем вялости. Обязано быть, два-три часа сна в лесах стоят многих часов сна в духоте городских домов, в спертом воздухе асфальтовых улиц.

Единожды мы ночевали на Черном озере, в больших зарослях, около великой кучи ветхого хвороста.

Мы взяли с собой резиновую надувную лодку и на рассвете выехали на ней за край прибреж-ных кувшинок - ловить рыбу. На деньке озера толстым слоем лежали истлевшие листья, и в воде плавали коряги.

Неожиданно у самого борта лодки вынырнула громадная горбатая спина темной рыбы с острым, как кухонный нож, спинным плавником. Рыба нырнула и прошла под резиновой лодкой. Лодка закачалась. Рыба вынырнула опять. Должно быть, это была гигантская щука. Она могла задеть резиновую лодку пером и распороть ее, как бритвой.