Как-то так выходит, что люди, способные на настоящий поступок,

Как-то так выходит, что люди, способные на настоящий поступок, таковой, о котором не постыдно написать с большей буквы, никогда не станут подыскивать такому поступку прекрасные и убедительные объяснения. И напротив: те, кто склонен много и складно сказать о больших эталонах, какими надобно управляться каждому, почаще всего одними разговорами и ограничатся. И смирно предоставят всё делать иным. А эти другие, которые совершенно не устремляются выставить свои плюсы на всеобщее обозрение, возьмут на себя самую тяжёлую ношу, без звучных слов выполнят самую трудную часть работы. А потребуют того происшествия могут и собственной жизнью рискнуть, даже пожертвовать ею во имя того, что представляется им более главным, чем спасение самих себя. И сделают это не для славы и не по принуждению, а поэтому, что есть в их добронравный стержень. Или, говоря иными словами, совесть. Конкретно совесть во время решающих войн водила в народное ополчение тех, кто по возрасту или по здоровью мог бы остаться в тылу. Конкретно она не дозволяла им скрываться за спины друзей, когда необходимы были добровольцы для смертельно небезопасного задания. Конкретно это чувство двигало ими, когда они выполняли то, что можно именовать патриотическим долгом. Ведь что такое, в сути, патриотизм? Это понимание самого себя долею громадного целого, имя которому твой люд. И осознание того, что у этого целого могут быть непререкаемые интересы, которые куда больше и главнее твоих, приватных. А означает, в жизни каждого человека может наступить момент, когда ему придётся делать выбор меж этими приватными и общими интересами. И как тут поступить, сможет дать подсказку только его собственная совесть.