Всем привет. Безотлагательно кто-нибудь предложите пожалуйста несколько стихов в прозе иностранных

1.Чужеземец

- Что любишь ты больше всего на свете, чужеземец, скажи, - отца, мама, сестру, брата?
- У меня нет ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата.
- Приятелей?
- Вы произнесли слово, смысл которого до этого дня остается мне безызвестным.
- Отчизну?
- Я не знаю, на какой широте она расположена.
- А красу?
- Я полюбил бы ее охотно, - священную и бессмертную.
- Может быть, золото?
- Я терпеть не могу его, как вы ненавидите Господа.
- Что же любишь ты, странноватый чужеземец?
- Я люблю облака... облака, что плывут там, в вышине... удивительные облака!

2. Confiteor * живописца

Как пронзают душу помирающие осенние деньки! Ах! пронзают до боли; ибо есть упоительные чувства, самая неясность которых не уменьшает их силы; и нет острия более колючего, чем острие Бесконечности.
Какое огромное удовольствие - опустить взгляд в необозримый простор неба и моря! Одиночество, тишина, ни с чем не сопоставимая ясность лазури! Маленький парус, дрожащий на горизонте, в своей крохотности и затерянности похожий с моим неисправимым существованием, однообразная мелодия прибоя - обо всех этих вещах я мыслю, либо они мыслят мною (ибо в громадном пространстве грез "я" пропадает мгновенно); они думают, говорю я, но эти идеи звучат музыкой и расцвечиваются ясными красками, свободные от словесных хитросплетений, силлогизмов и умозаключений.
Но эти идеи, исходят ли они от меня либо устремляются из глубины вещей, делаются вскоре очень напряженными. Излишек наслаждения сменяется вялостью и самым истинным страданием. Мои нервы, слишком натянутые, содрогаются болезненно и мучительно.
И вот теснее глубина небес меня подавляет, чистота и прозрачность - выводят из себя. Бесстрастная морская гладь, незыблемость этого потрясающего вида представляются мне вопиющими... Ах!.. необходимо ли вечно мучиться либо вечно избегать великолепного? Природа, волшебница, не понимающая жалости, всегда празднующая соперница, оставь меня! Не соблазняй меня в моих желаниях и в моей гордыне! Всякий урок прекрасного - поединок, где живописец испускает крик кошмара, перед тем как свалиться побежденным.

* "Исповедуюсь..." (лат.) - начало католической мольбы.

3. Собака и флакон


"Мой славный пес, мой благой пес, милая моя собачка, поди-ка сюда и понюхай вот эти прекрасные духи, приобретенные у лучшего парфюмера в городке".
И пес, повиливая хвостом, - что, как я полагаю, сменяет этим бедным творениям усмешку либо хохот, - приблизился и с любопытством ткнулся влажным носом в откупоренный флакон; затем, неожиданно отпрянув от испуга, он затявкал на меня с упреком в гласе.
"А! проклятый пес, принеси я тебе мешок с дерьмом, ты бы обнюхивал его с удовольствием, а то и сожрал бы. Так-то, недостойный спутник моей горестной жизни! ты совершенно как та публика, которой никогда не нужны утонченные ароматы, раздражающие ее, - но лишь усердно отобранные нечистоты!"


4. Опьяняйтесь!

Всегда необходимо быть опьяненным. В этом все: это единственная задача. Чтоб не чувствовать страшный груз Медли, который нажимает нам на плечи и пригибает нас к земле, нужно опьяняться постоянно.
Чем? Вином, поэзией либо правдой - чем угодно. Но опьяняйтесь!
И если порою, на ступеньках дворца, на травке у обочины, в неясном одиночестве собственной комнаты, вы почувствуете, пробудившись, что опьянение теснее ослабело либо исчезло, то спросите у ветра, у волны, у звезды, у птицы, у часов, у всего, что бегает, у всего, что стонет, у всего, что катится, у всего, что поет, у всего, что разговаривает, - спросите, который час; и ветер, и волна, и звезда, и птица, и часы ответят для вас: "Время опьяняться! Для того чтобы не быть страждущим рабом Времени, опьяняйтесь; опьяняйтесь непрестанно! Вином, поэзией либо правдой - чем угодно!"

5. Суп и облака

Моя маленькая сумасбродка, моя милая любовь подавала мне обед, а я созерцал в открытое окно столовой плавучие замки, которые Бог создает из тумана, - удивительные неосязаемые сооружения. И я разговаривал себе, погруженный в свои мечты: "Все эти причудливые видения практически так же великолепны, как широко раскрытые глаза моей милой возлюбленной, зеленые глаза этого махонького чудовища".
И вдруг меня очень стукнули кулаком в спину, и я услышал голос, хриплый и чарующий, истерический и будто осипший от водки, глас моей милой махонькой возлюбленной: "Быстро вы приметесь за собственный суп, дрянной мошенник... торговец тучами?"