рассмотрите в карнинной галерее учебника в репродукцию рериха заворские гости онабыланаписана

"Заокеанские гости" - одна из картин этого цикла, написанная в 1901 году. Она сходу же получила всеобщее признание, и художник сделал с нее несколько повторений. Картина имеет и собственный литературный вариант в новелле, написанной Н. Рерихом в 1900 году. Меткими, художественно точными словами обрисовывает он плывущие ладьи, носы которых завершены раскрашенными резными драконами. На их бортах пестрые щиты, блистающие на солнце, заполненные ветром паруса наводят ужас на врагов. Плывут ладьи по Неве и Волхову, Днепру и Ильмень-озеру - в самый Царьград. Идут варяги на торг либо на службу...
Также и на картине по голубой глади спокойного моря медленно движутся на созерцателя расписные варяжские ладьи. Горделиво поднимаются кружевные головы грифонов-драконов, крутые борта кораблей украшены разноцветными щитами, алые паруса пылают на фоне небесной лазури. С любопытством вглядываются столпившиеся на корме викинги в открывающиеся перед ними дали.
Привлекает картина и собственной яркой праздничностью. Открытые, напряженные тона творят чувство веселого перезвона ясных цветов. Красноватые и голубые, голубые и золотисто-бурые краски в украшении кораблей, в природе и одежке людей особо звучат рядом с белизной легких облаков и крыльями парящих над морем чаек. Живописность этой картины раскрывает перед созерцателем (как и перед варягами) новейшую, дотоле неизвестную страну. И вот мы теснее узнаем узорочье народных узоров и праздничность древнерусского искусства. В памяти созерцателей воскресают возлюбленные с детства сказания о людях прежних времен, о замечательной жизни, овеянной столькими поэтическими легендами. За гранью веков, где настоящая история соединяется с мифом, а сказочное преобразуется в действительность, живут эти гости, из чужой страны прибывшие посмотреть на Русь Большую.
Историчны не только ладьи и сидящие в них варяги в шлемах, но и пейзаж самой природы. Волнистые полосы зеленоватых бугров с оставшимися кое-где округлыми камнями - это результат движения ледников, которые сгладили, смягчили острые рельефы северного рельефа. На верхушке 1-го холмика видны три кургана - это захоронения главарей. На приятелем - укрепленный тыном и башнями славянский городок, откуда, может быть, обитатели смотрят на флотилию не только с тревогой и волнением, но и с любопытством.
Удивительно мастерство Н. Рериха, с каким он написал озаренные закатными лучами и пламенеющие на солнце разноцветные струги. Уплотненная синева волн, разрезаемых гружеными продуктом кораблями; зеленоватые холмы и стенки встающего вдалеке града; незапятнанная синева небес, радостное блистание утреннего солнца - все принуждает верить в удивительную сказку.
Картина полна движения - то замедленно-томного в плавном движении ладей, то гулкого и легкого в галдеже чаек и взмахе весел. Недвижные, будто почивающие бугры только усиливают воспоминание торжественного прибытия гостей.
Но, вглядываясь в картину, мы не найдем в ней ясно и живо написанных лиц, отдельных нравов, необыкновенных индивидуальностей. Лица викингов чуть различимы, а жителей русских городов не видно вообщем. Российский художник С. Маковский отмечал: "У людей на холстах Рериха почти не видны личика. Они - безликие привидения веков. Как деревья и звери, как тихие камешки мертвых селений, как чудовища старины народной они слиты со стихией жизни в туманах прошедшего. Они - без имени... Их нет раздельно и как словно не было никогда: словно и прежде, давно, в очевидной жизни, они жили общей думой и общим чувством, вкупе с деревьями, камнями и чудовищами старины.
На этих холстах, сияющих черной роскошью старых мозаик либо залитых бледноватыми волнами света, человек время от времени только кажется... Но полузримый, невидимый - он всюду".
И действительно, сделанный на картине "Заокеанские гости" образ не отвлеченный. Неподражаемо блещет солнце в волнах и в парусах. Самобытны наряженные варяжские суда, есть свое "личико" и у зеленоватых прибрежных бугров, у домов и стенок дальнего городка. В неразговорчивых его строениях, в сонной неторопливости долин и гор чувствуется спящая сила страны.
Живописец переносит созерцателя в глубь веков, и тот становится свидетелем ясной языческой жизни Старой Руси. И встают перед ним не отдельные герои, не интересный исторический эпизод, а как бы заново прочитанные странички летописей