Помогите опеределить проблему!!!! На уроках Анна Николаевна объявила нам, что

Помогите опеределить делему!!!! На уроках Анна Николаевна объявила нам, что сейчас мы вручаем кисеты воинам. Сердце прямо оборвалось во мне. Анна Николаевна сказала, чтоб мы прибывали в школу вечерком, а ведь вечерком уезжал отец. Что же теперь? Я, окончательно, обязан вручать кисеты, раз меня выбрали делегатом, да и кисеты эти были моим длинном, но не мог же я не проводить отца.
Я разрывался на доли долг и любовь тянули меня в разные стороны, и ни от того, ни от другого я не вправе был отрешиться. Терзаемый, я пришел из школы домой. Увидев мое постное личико, бабушка здесь же узнала причину, пригорюнилась, осознав, но в это время с улицы возвратился отец, ходивший за какими-то документами.
Не неудача! произнес он. Мы с тобой простимся дома, какая разница, на вокзале либо дома, а вручить кисеты ты должен сам.
И желая это было полурешением, быстрее даже жертвой со стороны отца, со стороны собственного в выгоду публичного, я как-то ободрился, и бабушка принялась разглаживать мне белоснежную рубаху, поэтому что Анна Николаевна приказывала нам на всякий случай одеться понаряднее, так как где будет происходить праздничное вручение кисетов, пока неизвестно.
Время клонилось к вечеру, солнце торопливо уходило за тополя, возвратилась, отпросившись пораньше с работы, мать, и настал печальный час.
Отец снял с гимнастерки звездчатый ремень, натянул шинель и подпоясал ее этим ремнем. Позже щепетильно застегнул верхние пуговицы, надел шапку.
Я беспокойно глядел на отца и мыслил, что теснее где-то видел это. Окончательно, это было теснее, когда началась война, я даже не сообразил тогда толком, что началась война. Просто не очень понимал, что это такое.
Тогда отец был в длинноватом черном пиджаке и в модной крапчатой кепке с длинным козырьком. На пиджаке у него висел значок ГТО на серебряной цепочке, а за спиной зеленоватый мешок. Значок отец подарил мне тогда, а зеленоватый мешок был с ним и на данный момент. Он повесил его на одно плечо, и мы присели.
Я лицезрел, как иногда содрогалось мамино личико она хотела плакать, но не давала для себя воли, удерживалась только содрогалось личико, я лицезрел, как комкала платок бабушка и подозрительно сухо смотрела на меня. Один отец был безмятежен и невозмутим. Он посиживал, задумавшись, потом встрепенулся и встал.
С богом! сказала бабушка, и отец наклонился ко мне.
Главное, победить бессилие всегда и во всем, произнес он шепотом, чтоб не услышали мама и бабушка. Основное, ощутить себя сильным!
Я кивнул ему понимающе, и мы вышли на улицу.
На углу наши дороги расползались. Папе, маме и бабушке надобно было к вокзалу, мне в школу.