Напишите продолжение рассказа:Александр Степанович Грин Пропавшее солнце

Вот!

Ужасное употребление, какое отдал своим бессчетным богатствам Авель Хоггей, длинно еще будет жить в памяти всех, кто знал этого человека без сердца. Не раз его злодейства - так как действия Хоггея были безграничными, утонченными злодействами - грозили, сломав гроб приобретенного безмолвия, пасть на его голову, но золото вывозило, и он продолжал играть с живыми людьми самым различным образом; неистощимый на выдумку, Хоггей не преследовал других целей, не считая забавы. Это был мистификатор и палач вкупе. В базе его забав, опытов, тестов и игр лежал кислый вопрос: "Что выйдет, если я сделаю так?" Четырнадцать лет вспять вдова Эльгрев, застигнутая родами в момент безвыходной нищеты, отдала новорожденного малютку-отпрыска неведомому человеку, вручившему ей крупную сумму средств. Он произнес, что состоятельный аноним - бездетная и детолюбивая семья - хочет усыновить мальчугана. Мама не должна была стараться узреть либо искать отпрыска. На этом сделка была покончена. Утешаясь тем, что ее Роберт вырастет богачом и счастливчиком, бешеная от нужды дама вручила свое дитя безызвестному, и он скрылся во тьме ночи, унес крохотное сердечко, которому были суждены страдание и победа.

II

Покупав человека, Авель Хоггей отдал приказ содержать малыша в особо устроенном помещении, где не было окон. Комнаты освещались только электричеством. Слуги и учитель Роберта обязаны были на все его вопросы отвечать, что его жизнь - конкретно такова, какой живут все иные люди. Умышленно для него были заказаны и отпечатаны книжки того рода, из каких обычно познает человек жизнь и мир, с той лишь различием, что в их абсолютно не упоминалось о солнце*. Всем, кто разговаривал с мальчуганом либо по роду собственных повинностей вступал с ним в какое бы ни было общение, строго было запрещено Хоггеем употреблять это слово. ______________ * Одинаковым образом, ни о чем светящемся в небе - луне, звездах. Фергюсон - правая рука Хоггея, - почаще иных навещавший Роберта, приучил его мыслить, что люди сами не хотят многого в этом роде. А.Г. Роберт рос. Он был хил и задумчив. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, Хоггей среди других трудных забав, еще во многом не раскрытых данных, вспомнив о Роберте, решил, что можно, в конце концов, похохотать. И он велел привести Роберта.

III

Хоггей посиживал на блещущей, огромной террасе посреди тех, кому мог довериться в этой нелегальной игре. То были люди с богатым, запертым на замок прошлым, с личиками, бесстрастно эмалированными развратом и хандрой. Кроме Фергюсона, здесь посиживали и пили Харт - поставщик общественных домов Южной Америки, и Блюм - содержатель одиннадцати игорных домов. Был полдень. В светлом небе стояло пламенным белоснежным железом постоянное Солнце. По саду, окруженному высочайшей стенкой, бродил трогательный и великолепный свет. За садом блистали леса и снежные цепи отрогов Ахуан-Скапа. Мальчишка вошел с повязкой на очах. Левую руку он невольно держал у очень бьющегося сердца, а правая нервно шевелилась в кармашке бархатной куртки. Его вел глухонемой негр, покорное животное в руках Хоггея. Немного погодя вышел Фергюсон. - Что, доктор? - произнес Хоггей. - Сердечко в порядке, - ответил Фергюсон по-французски, - нервишки истощены и вялы. - Это и есть Монте-Кристо? - спросил Харт. - Пари, - произнес Блюм, знавший, в чем дело. - Ну? - протянул Хоггей. - Пари, что он помешается с пришествием тьмы. - Э, пустяки, - сделал возражение Хоггей. - Я говорю, что придет проситься обратно с единственной верой в лампочку Эдисона. - Есть. 100 миллионов. - Ну, хорошо. - произнес Хоггей. - Что, Харт? - Та же сумма на погибель, - произнес Харт. - Он умрет. - Принимаю. Начнем. Фергюсон, разговариваете, что надобно сказать. Роберт Эльгрев не сообразил ни одной фразы. Он стоял и ожидал, беспокоясь безгранично. Его привели без объяснений, крепко завязав глаза, и он мог мыслить что угодно. - Роберт, - произнес Фергюсон, придвигая мальчугана за плечо к для себя, - сейчас ты узреешь солнце - солнце, которое есть жизнь и свет мира. Сегодня последний день, как оно освещает. Это утверждает наука. Для тебя не говорили о солнце потому, что оно не было до сих пор в опасности, но так как сегодня последний денек его света, безжалостно было бы лишать тебя этого вида. Не рви платок, я сниму сам. Гляди. Швырнув платок, Фергюсон внимательно стал присматриваться к побледневшему, ослепленному личику. И как над микроскопом согнулся над ним Хоггей.