Из текста выпишите обособленные определения, прибавления, обособленные происшествия.Зверек

Из текста выпишите обособленные определения, прибавления, обособленные происшествия.

Зверь пугливый, пугливый, смиренный,
Зачем играешь со мной в прятки?
Дрожишь, опасаясь моих нападков,
За шкурку ничтожную свою.
Не трепещи.
Тебя лопаткой я не забью.
До этого чем вырыть яму, поначалу распили эти чертовы решетки, 1-ая мысль, которая прибывает мне в голову, когда я раскрываю глаза.
Белоснежный потолок. И свет. Невыносимо яркий. Постойте-ка я раскрываю глаза Либо один глаз?.. В страхе хватаюсь за личико. На левом повязка. Что за черт?
Я в клинике, это просто найти по запаху лекарств и хлорки. Что? Что Оно сделало с моим личиком? Меня обхватывает паника. В голове тыща вопросов. Возвратится ли зрение? Какую операцию мне сделали? Где все? Где врач? Я желаю, чтоб мне кто-нибудь что-нибудь растолковал!
На мне свободная пижама. Я узнаю ее. Явно, в клинике теснее побывала бабушка и принесла мои вещи. Переодела меня. Делаю попытку встать. Провальная попытка. Но лежа я не вижу ничего, кроме потолка. Покрываю глаза, странноватое чувство собственного тела, словно оно изготовлено из камня тяжелое и не способное двигаться. Но это длится недолго, накатывает сильная боль. Недомогает все тело. Неприятно пульсирует левая рука. Я смотрю на нее. Два грубых неровных кружка красного цвета красуются чуть выше запястья. Ожоги от сигарет. Я помню, откуда они. Я помню все. Помню, по чьей вине я оказалась в клинике. Желая очень охото пренебрегать.
Во рту стоит мерзкий привкус тухлятины Шарю рукою по граням. Что я ищу? Воду в моем рюкзаке точно обязана быть бутылка с водой. Но я не вижу собственного ранца. Ощупываю гладкую поверхность тумбочки.
Расслабляюсь. Пытаюсь вспомнить заключительнее, что было до больницы, я лежу на холодной земле, надо мной плавненько качаются вершины сосен. Тошнит. Колотится сердце. В животике взрываются урановые бомбы стандартная реакция на алкоголь. Что в меня влили? Перед глазами мерцают две пилюли, которые Оно кинуло в бутылку, прежде чем принудило меня выпить это.
Раскрываю глаза. И опять белоснежный потолок.
Это сделало Оно. Чудовище. Нечеловек.
Я уничтожу тебя, слова чудовища, произнесенные мягеньким осиплым голосом, повторяются в голове опять и опять. Это были последние слова, которые я помню. А потом Оно бросило мне в лицо пламенеющие угли.
Во рту сухо. Я провожу языком по шершавым губам и прислушиваюсь к своим чувствам. Что со мной сделали? Изнасиловали? Что обязано ощущаться, когда лишаешься девственности? По рассказам боль в животике и промежности. Но я ничего не ощущаю. Я залезаю рукою под пижамой и провожу меж ног. Никаких чувств. Оглядываю руку никакой крови. Ощупываю грудь. Она слегка ноет.
Я пробую сесть. С третьей попытки мне это удается. Осматриваюсь, в палате три больничные кровати, две из которых заняты. На одной из их посиживает дама и читает книгу. Заметив, что я села, она встает.
Я позову кого-нибудь, разговаривает она и выходит из палаты. И ворачивается в компании медсестры. И моей бабушки. И матери. И отчима. Я заливаюсь краской мне не очень-то приятно на данный момент такое многочисленное общество. Но хорошо, что они не додумались взять с собой всех соседей.
Бабушка и мама кидаются ко мне.
Тома, Томочка, с тобой все хорошо, щебечут они и гладят меня по голове. Я отворачиваюсь. Мне почему-то противно глядеть на их обеспокоенные личика.
Что? Что с моими глазами? спрашиваю я и хватаюсь рукою за повязку. Голос выходит каким-то слабеньким и осиплым.
Не волнуйся, с глазиком все в порядке. Небольшой ожог. Зрение не пострадало, мамин глас срывается. Она вот-вот зарыдает. Ее слова меня успокаивают. Я буду видеть. Расскажи нам, что с тобой произошло? Мы решили, что на тебя кто-то напал, и мать смутилась. И Что он мог изнасиловать тебя. Потому, когда тебя привезли, то сходу же исследовали, а то мало ли Но, слава господу, этого не случилось. Все превосходно