помогите найти проблему текста!пожалуйста!Когда человек жизнью удовлетворен, он грезит

Помогите найти проблему текста!пожалуйста!
Когда человек жизнью удовлетворен, он грезит вяло и неинтересно. Ему мечта не очень-то нужна, так, чуток-чуток, для приятности.Необычайных мечтателей порождают диковинные обстоятельства. Те актуальные бури, которые вдруг сметают все наносное, чтоб человек с стршной ясностью увидел основное, во имя чего стоит жить. И не только увидел, но и ощутил на своей коже, чего стоят эти главные в жизни вещи.В войну грезили все.Скажу о самом для себя. Мальчишка не был бы мальчиком, если бы в его крохотном мирке не жили мечты личные, связанные с его личностью.Больше всего я любил мечтать по дороге к брату. Он заканчивал курсы военных радистов и через два месяца обязан был отправляться на фронт. До его части было км двенадцать пешком, попутные машины были военные, брали изредка. Я шел по обочине разбитого и пыльного шоссе, вдоль скудного колхозного поля 40 третьего года и старался дышать по системе наполеоновских боец: 6 шагов вдох, 6 шагов выдох. Думал, сбивался, снова считал, опять задумывался и, плюнув на систему, шел просто так.Честно сознаюсь, мечты мои были на уникальность монотонны, как две капли воды схожие на мечты моих ровесников.Я грезил стать героем. Ну, не непременно так уж сходу Героем Советского Союза, но все-таки героем. В самом обидном последнем случае я, как Теркин, был согласен на медаль. Но нужен был орден, еще лучше два.Погодите, это только начало. Меня еще непременно обязаны были ранить, очень желанно не тяжело в руку либо ногу. Под сочувственными взорами прохожих, прихрамывая, идет по улице с палочкой молодой фронтовик. Вдруг притормаживает желая до остановки далеко, конкретно поэтому! трамвай, и из него выскакивает молоденькая вагоновожатая (такой случай я видел). Садись, в ногах правды нет, багровея, разговаривает она и подсобляет фронтовику подняться в вагон. Мне уступают место, я сажусь, а мальчишки смотрят на мои орденаЛибо еще. В рукопашной смешались роты, и я краткой очередью укладываю немца, который взмахнул кинжалом над спиной нашего матроса. Немец Майн готт! и на землю. Спасибо, братишка! говорит матрос и кидается ко мне в объятья. Мишка! Федька! Мы целуемся, утираем, не стесняясь, слезы и всю ночь сидим рассказываем свои истории. Я рассказываю, как бомбой перевернуло эшелон, в котором эвакуировались Гришка и Ленька, и мы снимаем бескозырки (ведь мы оба в морской пехоте).А потом я возвращаюсь домой неожиданно, окончательно, в этом самая изюминка. Открываю своим ключом дверь, иЭто была основная мечта. Она как-то заслоняла собой все другие. Я на данный момент попробую разъяснить почему.Как-то ночью я пробудился от маминого кашля. Тускло пламенела засиженная мухами нагая лампочка. Мать собиралась на завод, кашляла и прикрывала рот рукою. Под очами у нее чернели непроходящие круги. Мимо нас по коридору кто-то шел тяжелые шаги подкованных сапог. Мать присела и долго сопровождала невидимые шаги очами. Заметив, что я за ней наблюдаю, она сказала осипло, срывающимся голосом: Я пошевелила мозгами а вдруг это папа? Вошел бы и засмеялся: Эх вы, сони, проспали Гитлера повесили, война окончилась!Никогда не слышал ничего великолепнее этой мечты.