Сочинение на тему странички классики. Помогите

Вся наша жизнь  это сочетание традиций (опыта, скопленного поколениями протцов) и новшества, то есть современности. Мне кажется, эта формула  классика и современность  царит во всех сферах людской жизни. В каждой из их она раскрывается по-различному, но, в любом случае, эта формула дозволяет двигаться вперед, не отрываясь от корней, не теряя опыта прошедших поколений.

Приятным образцом тому является литература. Юрий Лотман, один из самых авторитетных современных литературоведов, считает, что поэзия, к примеру, по собственной сути, это сочетание ожидаемого и внезапного, то есть традиций и новшества. Настоящая поэзия при этом (как, вобщем, и вся настоящая литература) всегда идет вперед, не останавливаясь на достигнутом, постоянно предлагает читателю что-то новое, нестандартное.

И тут самое время задуматься, а что же такое новшество? Лотман считает, что оно не всегда в изобретении нового. Новаторство  означаемое отношение к традиции, сразу возрожденье памяти о ней и несовпадение с нею. То есть классика и современность в литературе узко связаны, они не могут существовать друг без друга. Современность  это всегда опора на классику, ее принятие и творческое переосмысление либо ее неприятие и предложение собственных вариантов, но вновь же с опорой на классику (ведь чтоб что-то отрицать, надо это что-то хорошо знать). 

В качестве образца можно привести лирику Афанасия Фета. Не отступая от традиционных (идущих еще из античности) образцов, этот поэт предлагает свой взор, свой подход, ставший предсказателем целого направления в искусстве  импрессионизма:

Еще весны ароматной нега

К нам не успела опуститься,

Еще овраги полны снега,

Еще зарей гремит тележка

На замороженном пути.

Чуть только в полдень солнце греет,

Алеет липа в вышине,

Сквозя, березник чуть желтеет,

И соловей еще не смеет

Запеть в смородиновом кусте.

Но восстановления известие жива

Уж есть в пролетных журавлях,

И, их очами провожая,

Стоит красавица степная

С румянцем сизым на щеках.

(Еще весны ароматной нега)

Мы лицезреем тут классическую трактовку весны как поры восстановленья и обновления, классические образы (овраги полны снега, теплое полуденное солнце, пролетные журавли, кросотка степная). Но, наряду с этим, Фет обретает свои образы и ассоциации, которые становятся новаторскими: Багровеет липа в вышине, Сквозя, березник чуть желтеет. Поэт передает полутона и полукраски, чуть уловимые, возможно, мимолетные. Но конкретно они во многом и передают прелесть российской ранешней весны.

Интересно, что в русской прозе и драматургии предтечами импрессионизма стали Чехов и Бунин. Проза И. А. Бунина с ее доскональной детализацией, умением передать самые тонкие психологическое состояние героев, атмосферу медли и эры, стала образчиком импрессионистической и великолепной литературы (вспомним его Легкое дыхание, Незапятнанный пн да и весь цикл Темные аллеи).

Драмы же А. П. Чехова с их подводными течениями, подтекстами, репликами невпопад, пародийными двойниками основных героев предупредили, в какой-то ступени, и происхождение пьес вздора. Важно выделить, что произведения этих писателей создавались с опорой на классику, развивая классические каноны и законы.

Ясным образчиком новаторской драмы появилась комедия Н. В. Гоголя Ревизор. Взяв за базу традиционную драму, писатель изменил ее, подчинив своим художественным задачам. Так, Ревизор явился первой публичной комедией, в базу которой было положено осмеяние публичных характеров. Не считая того, в противовес классической комедии, у Гоголя не было ни 1-го положительного героя, а в структуру собственного творения он заложил не только смешной конфликт, но и драматический и даже катастрофический. Новшеством стала и немая сцена в финале произведения, дающая возможность различного объясненья концовки Ревизора.

Таким образом, классика и современность в литературе соседствуют друг с приятелем, дополняют друг друга, не могут существовать один без другого. Традиции  это всегда основа, на базе которой (принимая либо отклоняя ее) строится что-то новое, то, что обеспечивает прогресс искусства слова, его последующее развитие.