ИЗ РАССКАЗА Обусловьте ОТДЕЛЬНО ПО ПАДЕЖАМ(РОДИТЕЛЬНЫМ И ТВОРИТЕЛЬНЫМ)К примеру: Родит.

ИЗ РАССКАЗА Обусловьте Раздельно ПО ПАДЕЖАМ(РОДИТЕЛЬНЫМ И ТВОРИТЕЛЬНЫМ)
НАПРИМЕР: Родит. под=из вагона и так дальше.
СПАСИБО ЗА РАНЕЕ ВСЕМ.




ТОЛСТЫЙ И Узкий

На вокзале Николаевской стальной дороги встретились два компаньона: один толстый, иной узкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губки его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Благоухало от него хересом и флер-д'оранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая дама с длинноватым подбородком его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом его сын.
Порфирий! воскрикнул толстый, лицезрев узкого. Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!
Священники! удивился узкий. Миша! Друг юношества! Откуда ты взялся?
Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно изумлены.
Милый мой! начал тонкий после лобызания. Вот не ждал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошо! Такой же красавчик, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат? Женат? Я теснее женат, как видишь... Это вот моя супруга, Луиза, урожденная Ванценбах... лютеранка... А это сын мой, Нафанаил, ученик III класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вкупе учились!
Нафанаил немножко пошевелил мозгами и снял шапку.
В гимназии вкупе обучались! продолжал узкий. Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книгу папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я жаловаться обожал. Хо-хо... Детьми были! Не побаивайся, Нафаня! Подойди к нему ближе... А это моя супруга, урожденная Ванценбах... лютеранка.
Нафанаил немножко подумал и спрятался за спину отца.
Ну, как живешь, друг? спросил толстый, экзальтированно глядя на друга. Служишь где? Дослужился?
Служу, милый мой! Коллежским асессором теснее второй год и Станислава имею. Жалованье нехорошее... ну, да бог с ним! Жена уроки музыки дает, я портсигары частно из дерева делаю. Хорошие портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а сейчас сюда переведен столоначальником по тому же ведомству... Тут буду служить. Ну, а ты как? Небось, теснее статский? А?
Нет, милый мой, подымай повыше, сказал толстый. Я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.
Узкий вдруг побледнел, окаменел, но быстро лицо его искривилось во все стороны широчайшей усмешкой; казалось, что от личика и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились... Длиннющий подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил растянулся во фрунт и застегнул все пуговки собственного мундира...
Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, юношества и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.
Ну, много! поморщился толстый. Для чего этот тон? Мы с тобой друзья юношества и к чему тут это чинопочитание!
Помилуйте... Что вы-с... захихикал узкий, еще более съеживаясь. Милосердое внимание вашего превосходительства... вроде как бы лечебной воды... Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил... жена Луиза, лютеранка, неким образом...
Толстый желал было сделать возражение что-то, но на личике у узкого было написано столько почтения, сладости и уважительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от узкого и подал ему на прощанье руку.
Узкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: хи-хи-хи. Супруга улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно изумлены.