Помогите сжать предложение плиизз

Помогите сжать предложение плиизз Безотлагательно Как-то под вечер,когда мы с Борисом Житковым ворачивались на лодке домой, сорвался сильный ветер и погнал нас прямиком на волнолом.Разгулявшиеся волны будто задались целью шваркнуть нас со всего размаха о гранит волнолома .Мы гребли из заключительных сил ,чтобы добраться до гавани,прежде чем нас стукнет о камни. Это оказалось невероятным, и вот нас подняло так высоко, что мы на мгновение узрели море по ту сторону мола, позже бросило вниз, как с 5-этажного дома, потом обдало огромным водопадом, потом с яростной силой стало колотить нашу лодку о мол то кормою, то носом, то бортом. Я пробовал было отпихнуться от волнолома веслом, но оно тотчас сломалось. Я одеревенел от уныния и вдруг увидел, либо, точнее, почувствовал, что Житкова уже нет у меня за спиной. Была такая секунда, когда я был уверен, что он утоп. Но тут я услыхал его глас. Оказалось, что в тот миг, когда нас подняло ввысь, Житков с изумительным присутствием духа прыгнул с лодки на мол, на его покатую, мокрую, скользкую стенку и вскарабкался на самый гребень. Оттуда он закричал мне: - Конец! "Конец" - по-морскому канат. Житков требовал, чтобы я кинул ему веревку, что лежала свернутой в кольцо на носу, но так как в морском лексиконе я был еще очень нетверд, я понял слово "конец" в его общем значении и завопил от предсмертной тоски. К счастью, сторож маяка увидал катастрофу и поторопился мне на помощь. Со страшными ругательствами, которых не могло заглушить даже завывание бури, с искаженным от злости личиком он кинул мне конец веревки и вкупе с Житковым втащил меня, дрожащего, но невыразимо радованного, на влажные камешки мола и тотчас же занялся нашей лодкой: зацепил ее длинноватым багром и приказывал подручному ввести ее в гавань, после чего с новым ассортиментом ругательств набросился на меня и Житкова, требуя, чтоб мы следовали за ним на маяк. Я ждал необычайных свирепостей, но он, не прекращая ругаться, отдал нам по рюмке перцовки, приказал сбросить промокшее платьице и бегать голышом по волнолому, чтобы быстрее согреться. Позже уложил нас на кровать в собственной конуре, прыкрыл одеялом и, усевшись за перевёрнутый ящик, брал перо, чтоб составить протокол о случившемся. А я был порожен отвагою собственного верного и надежного товарища