помогите пожалуйста выявить делему и позицию автораНа закате дня, в тихое

помогите пожалуйста выявить делему и позицию творца
На закате денька, в тихое солнечное предвечерье, посиживал я на древесном помосте пристани, парохода дожидался, обняв чехол с удочками, словно самую желанную даму. На одной со мною скамье свободно расположились три девушки, бравшие впереди меня билеты. Одеты и накрашены они были с той щедростью, которая с первого взора выдает заскорузлую провинцию, тужащуюся утереть нос столице, и не одной, а всем сразу: уж если брюки, так не штаны, а "шкеры", на полуметра ширше, чем у "ихих"; нежели краски на лицо, так без нормы. По норме-то и родители нажились...

Девушки не щебетали, не жеманились, не хихикали. Они водили себя с той вальяжной томностью, которую где-то узрели, подхватили, усвоили, а усваивая, удвоили и утроили. Они нерасторопно и даже как бы нехотя употребляли мороженое, заголяя наманикюренными вишневыми ноготками хрустящую оболочку, и лениво перебрасывались фразами на предмет, кто во что и как одет. Необыкновенным, каким-то закоренело- враждебным их вниманием пользовались девицы, и поэтому, как нередко расступалось: "Фи-фи-и! Пугало! Нарядилась!.." - выходило, что все ужаснее их одеты и вообщем неполноценны.

По древесному перрону медлительно двигалась с метлой усталая старая женщина в голубом запыленном халатике, в рабочих башмаках и белоснежном, по-старинному глухо повязанном платке. Она вытряхивала в ящик, приставленный к тележке, мусор из железных урн, сметала с перрона бумажки и окурки в совок, и когда подошла к скамьям, пассажиры без охоты, кто и с ворчанием, задирали ноги, поэтому что всем ждущим скамей не хватало, и если покинешь место, его могут занять.

Молча выметая мусор из-под ног, женщина прошла нашу скамью, заканчивала теснее работу, когда на пристани объявился всем усмехающийся чистоплотный мальчишка в старой ермолке и начал ей подсоблять. Он подбирал бумажки, бросал их в ящик, и женщина что-то ему тихо говорила: хвалила, видать. Мальчишка, судя по всему, когда-то искренно переболевший, чистосердечно довольствовался хвале мамы ли, родственницы ли, а может, и совершенно неизвестной дамы, старался изо всех сил, ладонями сгреб мусор, понес его, словно словленную пташку. Женщина распрямилась, вытряхнула из рук мальчика сор и, что-то ему тихо выговаривая, терла ладошки полой халатика, и он преданно глядел ей в рот, ловил затуманенный вялостью взор и все улыбался.

Одна девушка домучила мороженое, скомкала обертку, халатно швырнула ее под ноги и, широко зевая, лениво потянулась, забросив руки за спинку скамьи. Две другие девицы также шлепнули намокшую бумагу о дощечки и тоже скуксились, как бы решая утомленно, куда себя девать либо чего еще выкушать?

Подошел мальчик, подобрал бумажки и укоризненно произнес:

- Тетенька подметает, а вы сорите. Как нехорошо!

- Ой, дурачина! Дурак! - тыча в него пальцами, ожили девушки.

Личико мальчугана дрогнуло. Еще плавала усмешка, делающая лицо мальчугана отстраненно-грустным и в то же время наивно-ласковым, как у всех малышей, когда они выполняют добрую работу, довольствуются сами для себя и тому, что полезны, нужны кому-то. Но она, эта усмешка хворого, ущербного человека, уже сделалась излишней, отделилась от личика, а само личико, разом осунувшееся, обрело выражение той унылой покорности, какая посещает у стариков, навсегда приговоренных доживать век в немощах, в тоске, в безнадежности.

Дама, окончившая работу, с трудом разняла руки мальчугана, в которых он затискал мокрые обертки от мороженого, бросила их в тележку и вульгарна, ни слова не сказав девушкам, лишь немного покачала головой - перевидела она, обязано быть, всякого народу, натерпелась всякой жизни. Мальчишка догнал тележку, взялся подталкивать ее сзади и снова усмехался всем встречным и поперечным, забыв летучую обиду, поэтому что опять у него было дело и он кому-то был нужен.

- Надобно же! Дурак и шляется! И его не забирают...

- Девушки! Вы не в педучилище ли сдавать экзамены приезжали?

-Ой! А как вы узнали?! - соседки мои с настороженным вниманием уставились на меня: не навязываюсь ли на знакомство?

Я отдал себя разглядеть - стар для знакомств - и повел разговор далее:

- Разумеете, какое дело: есть профессиональные отличия, уже устоявшиеся, отштампованные. - И грешно засластил пилюлю: - По воодушевлению на лицах и наитончайшему такту в вас теснее угадываются будущие педагоги.

- А-а! - согласились девушки и обмякли. Добродушие, наигранная леность, самодовольство занимали свое место на их лицах. Лишь какое-то время спустя до одной, под мужчины постриженной и под шамана крашенной, девушки дошло:

- Гражданин! - зыкнула она ломающимся басом. - Если опьянели, так не вяжитесь к людям! Пошли отсюда, девочки! - И, уходя, обрушила на меня тяжкий взор сытых глаз: - Бр-родят здесь всякие! 3-заразы!..

Я посиживал, обняв чехол с удочками. На брусчатый заезд от причала подымалась женщина с телегой. Мальчишка одной рукой помогал толкать телегу, другой на ходу выбирал мусор.