Найдите в басне 10 слов с разделительным ь знаком и 10

Найдите в басне 10 слов с разделительным ь знаком и 10 с разделительным ъ знаком:

Издавна тому назад в городке Тифлизе (Тифлис, старинное заглавие Тбилиси. Ред.) жил один обеспеченный турок. Много аллах дал ему золота, но дороже золота была ему единственная дочь Магуль-Мегери. Хороши звезды на небеси, но за звездами живут ангелы, и они еще лучше, так и Магуль-Мегери была лучше всех женщин Тифлиза.
Был также в Тифлизе бедный Ашик-Кериб. Пророк не дал ему ничего, не считая высочайшего сердца и подарка песен; играя на саазе (балалайка турецкая) и прославляя старых витязей Туркестана, прогуливался он по свадьбам забавлять богатых и счастливых. На одной свадьбе он увидал Магуль-Мегери, и они полюбили друг друга. Малюсенько было надежды у бедного Ашик-Кериба получить ее руку, - и он стал печален, как зимнее небо.
Вот раз он лежал в саду под виноградником и в конце концов уснул. В это время шла мимо Магуль-Мегери с своими подругами; и одна из их, увидав дремлющего ашика (балалаечника), отстала и подошла к нему.
Что ты дремлешь под виноградником, - запела она, - вставай, сумасшедший, твоя газель идет мимо.
Он пробудился - женщина порхнула прочь, как птичка. Магуль-Мегери слышала ее песню и стала ее ругать.
- Если б ты знала, - отвечала та, - кому я напевала эту песню, ты бы меня поблагодарила: это твой Ашик-Кериб.
- Води меня к нему, - произнесла Магуль-Мегери.
И они пошли. Увидав его печальное личико, Магуль-Мегери стала его спрашивать и утешать.
- Как мне не тосковать, - отвечал Ашик-Кериб, - я тебя люблю, и ты никогда не будешь моею.
- Требуй мою руку у отца моего, - разговаривала она, - и отец мой сыграет нашу свадьбу на свои средства и вознаградит меня столько, что нам вдвоем достанет.
Хорошо, - отвечал он, - положим, Аяк-Ага ничего не пожалеет для собственной дочери; но кто знает, что после ты не будешь меня корить в том, что я ничего не имел и для тебя всем должен. Нет, милая Магуль-Мегери, я положил зарок на свою душу: обяжусь семь лет путешествовать по свету и нажить для себя богатство либо погибнуть в дальних пустынях; если ты согласна на это, то по истечении срока будешь моею.
Она согласилась, но прибавила, что если в назначенный денек он не возвратится, то она сделается женою Куршуд-бека, который издавна уж за нее сватается.
Пришел Ашик-Кериб к собственной мамы; брал на дорогу ее благословение, поцеловал махонькую сестру, повесил через плечо сумку, оперся на посох странничий и вышел из городка Тифлиза. И вот настигает его наездник, - он глядит: это Куршуд-бек.
- Добросердечный путь! - кричал ему бек. - Куда бы ты ни шел, странник, я твой товарищ.
Не рад был Ашик своему другу, но нечего делать. Длинно они шли совместно, наконец завидели перед собою реку. Ни моста, ни броду.
- Плыви вперед, - сказал Куршуд-бек - я за тобою последую. Ашик скинул верхнее платьице и поплыл. Переправившись, глядь вспять-о горе! О всевластный Аллах! - Куршуд-бек, брав его одежки, ускакал обратно в Тифлиз, только пыль вилась за ним змеею по гладкому полю.
Прискакав в Тифлиз, несет бек платьице Ашик-Кериба к его ветхой матери.
- Твой сын утонул в глубочайшей реке, - разговаривает он, - вот его одежка.
В неописуемой тоске свалилась мама на одежки возлюбленного отпрыска и стала обливать их горячими слезами; позже взяла их и понесла к нареченной невестке собственной, Магуль-Мегери.
- Мой отпрыск утонул, - произнесла она ей. - Куршуд-бек привез его одежды; ты свободна.
Магуль-Мегери улыбнулась и отвечала:
- Не веруй, это все выдумки Куршуд-бека; прежде истечения 7 лет никто не будет моим супругом.
Она брала со стены свою сааз и безмятежно начала петь возлюбленную песню бедного Ашик-Кериба.
Между тем путешественник пришел бос и наг в одну деревню. Добрые люди одели его и накормили; он за это напевал им чудные песни. Таким образом переходил он из деревни в деревню, из городка в город, и слава его разнеслась всюду. Прибыл он в конце концов в Халаф. По обыкновению, взошел в кофейный дом, спросил сааз и стал напевать. В это время жил в Халафе паша, великой охотник до песельников. Многих к нему приводили, - ни один ему не приглянулся. Его чауши (слуги. - Ред.) исстрадались, бегая по городку. Вдруг, проходя мимо кофейного дома, слышат изумительный голос. Они туда.