сочинение по картине буря

Безызвестно когда, для кого либо по заказу какого личика Джорджоне написал эту картину. Самое преждевременное упоминание о ней принадлежит Марку Антонио Микьелю, который видел картину в 1530 году в доме её владельца, венецианского аристократа Габриеля Вендрамина, и обрисовал, как Пейзаж на холсте с грозой, цыганкой и бойцом, изготовленный рукой Дзордзи да Кастельфранко.

В 1885 году знаменитый культуролог и искусствовед Якоб Бургкхардт обнаружил картину в коллекции Манфрини в Венеции. В то время она величалась Семья Джорджоне, но, невзирая на то, что это название имело достаточно давнишнюю традицию, в последующем не прижилось. После извещения Бургкхардта началось научное исследование картины, и появилось огромное количество исследовательских работ, посвящённых её сюжету.

В 1895 году немецкий учёный Викхоф представил, что изображённое на картине иллюстрирует Фиваиду Стация: царь Адраст в поисках воды встречает царскую дочь Гипсипилу, скрывающуюся под видом кормилицы в лесу, где она выручает отпрыска короля Ликурга. Трое других исследователей (Эйслер, 1925; Рихтер, 1937; Морасси, 1942) считали, что на картине изображён Парис, ребёнком отданный на воспитание пастуху. Хартлауб (1925) высказал догадку, что в картине дано символическое изображение 1-го из сокровенных фантастических союзов, игравших великую роль в оккультных учениях эры Ренессанса, но в иной работе, размещенной в 1953 году, решил, что это Рождение Аполлона. Де Минерби (1939) считал, что на картине изображён миф о Венереи Адонисе.

Арнальдо Ферригуто в своей монографии о Джорджоне, изданной в 1933 году, интерпретировал сюжет в духе учений венецианских гуманистов XV XVI веков о философии Аристотеля, и считал, что в Буре изображено аристотелевское представление о четырёх стихиях: земле, воздухе, воде и огне, т.е. дано живописное выражение элементов, из которых состоит каждое субастральное тело. Клаунер (1955) трактует картину как миф о рождении Диониса. М. Кальвези (1962) представил, что на картине изображено Нахождение Моисея, причём, цыганку представил как дочь Фараона, а пастуха как Гермеса Трисмегиста  охранителя ребёнка.

В 1939 году была изготовлена и опубликована рентгенограмма картины. Выяснилось, что на месте пастуха ранее была написана обнажённая женская фигура. После этого двое исследователей (Фьокко, 1948; Гилберт, 1952) решили, что у картины и совсем нет сюжета, но изображён просто идиллический пейзаж. Тем не менее пробы объяснения сюжета продолжились, и в 1969 году Эдгар Уинд представил, что в Буре изображена Аллегория Мужества и Милосердия (Fortezza e Carita); многие эксперты разделяют его точку зрения. Нэнси Томсон де Груммонд (1972) трактовала картину как Легенду о св. Теодоре, предположив, что когда-то она была элементом пределлы ныне утраченного алтаря и посвящена одному из подвигов святого, спасшего мать и дитя от пасти дракона. Крупнейший русский знаток творчества Джорджоне Н.А. Белоусова считала, что сюжет картины связан с Фьезоланскими нимфами Боккаччо. Это неполная история интерпретаций сюжета картины, которых насчитывается более 20.