Представьте, что в 1015 году после длинной разлуки повстречались отец и

Сын стал бы хвалить, как преобразилась столица, да и другие городка, включая Новгород. Как украсили их церкви. На это отец мог бы сделать возражение, что плохо, когда служители господа живут в городке. Там они зависят от князя и служат больше ему, чем своему господу.
Отпрыск мог бы начать говорить про то, какая хорошая вера христианство. Но на это отцу, что-то слышавшему наверняка об этом учении, довольно было бы только спросить, сказал ли Христос крестить людей насильно. А ведь Владимир делал именно это. Как же он может полагается на милость собственного господа, если делает то, чему тот не учил?
Сын стал бы сказать о мерах по укреплению княжеской власти и охране от печенегов. На отец скептически мог бы посмотреть на отпрыска и сказать, что если бы князь не убивал собственного брата, сами боги защитили бы его земли от набегов, хотя бы тот же Христос, который, наверное, не слабее Перуна, раз завладел для себя такую власть.