Что происходило после войны в Ленинграде с 1945 по 1954. Как

1945 год изменил личико мира, нарушил обыкновенное течение судеб многих народов. Общая угроза сблизила их, отодвинула на 2-ой план бывшую вражду и борьбу муниципальных себялюбий. Даже во времена прохладной войны и атомного психоза не удалось совсем похоронить рожденную после окончания 2-ой мировой войны идею мирового единства, которую в 80-е гг. окрестили мыслью Общего Дома. Для народов Русского Союза, вопреки этой тенденции, действия развивались более драматично: едва открыв окно в Европу, руководители страны поторопились опустить стальной занавес, обрекая их на годы изоляции и несвободы. Нашим соотечественникам оставалось только додумываться, что вправду происходило в мире, и дивиться тому, что не так давно поверженный соперник скоро вставал на ноги, налаживая крепкую жизнь, в то время как победителей по-бывшему держали на полуголодном рационе, выгораживая все трудности ссылкой на последствия войны.Победа над фашизмом предоставила Рф возможность выбора развиваться вместе с цивилизованным миром либо продолжать разыскивать свой, социалистический путь. На данный момент нет мучительнее вопроса, чем вопрос о свободе в Рф, писал в 1945 г. российский философ в эмиграции Г. П. Федотов. Не в том, окончательно, смысле, существует ли она в СССР, об этом могут задумываться только иноземцы, и то слишком несведущие. Но в том, возможно ли ее возрождение там после победоносной войны...Задаваясь вопросом Возможно ли?, ни Федотов, ни другие трезвомыслящие разумы снутри страны и за ее пределами не давали на него конкретного ответа; они считали, что у Рф появился шанс демократического выбора.Демократические традиции в СССР были очень слабы, но война отдала ему возможность обучаться на опыте демократических государств Европы и Америки. Люди узрели мир своими очами, глядели и сопоставляли. Миф русской пропаганды о беспрекословных превосходствах социализма перед капитализмом уже не был настолько явным и нуждался в новых аргументах.Таким доводом стала победа в Большой Российскей войне, которая подняла на необыкновенную вышину интернациональный престиж Советского Союза и в чем и содержался катастрофический феномен авторитет режима снутри страны (см. Тоталитарный резким в СССР). Пьяные победой, зазнавшиеся, писал Ф. Абрамов, мы решили, что наша система идеальная ... и не только не стали облагораживать ее, а, напротив, стали еще больше догматизировать. Даже те, кто еще в 30-е гг. сообразил суть сталинского режима (см. Массовые политические репрессии в СССР в 30-х начале 50-х гг.), после победы готовы были простить Сталину и террор, и коллективизацию, и катастрофу первых месяцев войны и полагались, что жизнь в стране будет изменяться к лучшему. Понятие наилучшая жизнь разными слоями народонаселения воспринималось по-различному. Интеллигенция и студенчество полагались на знаменитую либерализацию режима, на свободу творчества, слова, на развитие контактов с Западом. Фермеры ждали роспуска колхозов, депортированные народы возвращения в родные места. Советское сообщество жило в этом ожидании смен, но оно не было готово сражаться за них. Мир на тот момент был высшей ценностью, исключающей какое-либо противоборство меж обществом и властью. Не случайно знаменитая российская приговорка только бы не было войны для нескольких поколений русских граждан сформировывала реальную шкалу ценностей.