Соответствие бедная Лиза классицизм в твореньи "Бедной Лизы" Карамзина 

В "Столичном журнале" была размещена и известная повесть Карамзина "Бедная Лиза". Сюжет повести был не нов. Он не раз встречался у российских и иностранных романистов, но "Бедная Лиза" встревожила российских читателей. Со страничек повести перед ними вставал хорошо знакомый каждому москвичу Симонов монастырь, они узнавали березовую рощу и луг, где стояла хижина, и окруженный ветхими ветлами монастырский пруд - место гибели бедной Лизы. Точное описание придавали какую-то необыкновенную достоверность истории. Окрестности Симонова монастыря сделались возлюбленным местом для прогулок меланхолически настроенных читателей и читательниц. За прудом укрепилось заглавие "Лизин пруд". "Бедная Лиза" принесла Карамзину, которому тогда было 25 лет, настоящую славу. Никому до этого не знаменитый писатель стал известным. "Бедная Лиза" являлась первой и самой профессиональной российской сентиментальной повестью. Сейчас, спустя много лет после того как в российской литературе утвердилось реалистическое направление, очевидно видны все недочеты и слабенькие стороны повести Карамзина. Лиза и ее мама имели малюсенько общего с истинными крестьянами: выдуманы и приукрашены их быт, интересы, занятия, их речь совершенно не схожа на народную - как собеседуют в повести они, так разговаривали в модных дворянских салонах. Карамзин ищет причину катастрофической развязки в личных свойствах нравов Лизы и Эраста. Меж тем ее необходимо искать в существовавшем тогда в Рф соц неравенстве, в том, что Эраст был дворянин, а Лиза - крестьянка. Но повесть Карамзина владеет и рядом бесспорных достоинств. В ней честно и актуально описано развитие чувства любви героев повести; честны пейзажи, раскрывающие чистую красоту Подмосковья; сразил читателя в "Бедной Лизе" и щедрый разлив чувств и переживаний - Карамзин вернул Русскому читателю отнятое рассудочной литературой классицизма право ощущать. 
В твореньях классицизма персонажи резко делились на положительных героев, обладающих одними только добродетелями, и на отрицательных, наделенными всеми вероятными пороками. А у сентименталиста Карамзина Эраст - живой человек, наделенный как положительными, так и отрицательным, как это посещает в жизни, Эраст владеет "изрядный умом, добросердечным сердечком", он от всей души обожал Лизу. И в то же время он "слаб и ветренен". В полном согласовании с норовами и моралью дворянского общества, к которому он принадлежал, Эраст, проигравшись в карты, чтоб поправить свое состояние, женился на богатой вдове. Бросив Лизу, Эраст становится невольной предпосылкой ее погибели. Но он все же не лиходей: "Эраст был до конца своей жизни несчастлив. Узнав о судьбе Лизы, он не мог утешиться и считал себя убийцей". Российские писатели XVIII века воспользовались в собственных произведениях искусственным, книжным языком, тяжелым и тяжело разумеемым, на котором в жизни никто не сказал Карамзин стремился писать "как разговаривают" и достигнул в этом больших фурроров. Язык его повести - простой и ясный, недалёкий к тому, на котором говорило современное Карамзину интеллигентное российское дворянство. Карамзин неустрашимо перемешивал в одном твореньи слова всех "стилей", тогда как верховодила классицизма предписывали для каждого творенья, в соответствии с его жанром, отбирать слова одного стиля: для хвалы - "высочайшего", для драмы - "среднего", для комедий, эпиграмм, песен, писем - "низкого". Карамзин отказался от такового искусственного разделения слов, стал черпать слова из живой речи, и язык его творений сходу стал природнее и живее. Когда для обозначения новых предметов и понятий Карамзину не хватало российских слов, он неустрашимо вводил в русскую речь зарубежные определения, создавал новые слова сам. Многие из введенных Карамзиным в русский язык слов оказались так к месту, что, кажется, они были в нем всегда: таковы, например, слова "трогательный", "индустрия".