какую сказку можно именовать притча для взрослых?

Библия

Всемирный потопАленка СтатоваС признательностью посвящаю тем Людям  
и тем Событиям, что вошли в мою Жизньада я, дорогой мой друг, что заглянуть ты решил ко мне, слушать мою незатейливый рассказ. Протяни ко мне руку, я возьму тебя с собой, в издавна позабытые дальние времена и поведаю для тебя одну ветхую историю...Случилось то в те далекие времена, когда люди пренебрегали о Любви и Нежности. Много пламенея стали приносить друг другу, овладели их сердцами только злобно, вражда и нелюбовь, ожесточились души; разучились они смотреть на Мир просто открытым сердечком, и поэтому недосягаемы им стали простые "неразумные" ценности, которые в состоянии по-истинному оценить только открытый для Жизни Человек и, основное, для Самого Себя... прикоснуться ладонью к мягенькой шелковистой юной зелени, которая в отличии от них не утеряла способность открыто-наивно устремляться к Самой Жизни, хотя бывало и так, что чья-то грубо-бесстрастная рука несла ей смерть; отважно вдохнуть полной грудью шальной ветер, сбивающий с ног; опустить руку в журчащий кристалл ручья. Погибпл мир вокруг их, а они, ослепленные соперничеством и ужасом за свое ничтожное существование, которое бесполезно мнили Жизнью с Великий Буковкы, не видели ничего вокруг, не примечали, что сами гробят себя...Приблизимся, дорогой Читатель, к одному из городков Ветхого Мира... Зайдем в него... Заглянем в глаза людей, живущих в нем... Что в их? Быть может еще осталось в них что-то Живое и Единственно целостное то, что когда-то посреди их величалось Душой?...Яркое, блещущее солнце, горячий песок, обжигающий оголенное лицо, зной... А вот и основные врата городка, поражающие собственной неприступностью, которыми когда-то гордились наши дальние предки... Негостеприимно взирают они на нас своими непомерными мрачными арками, так что мне на миг становится жутковато.А вот и первые обитатели: грузный, тяжело отдувающийся торговец, с туго набитой сумою, равнодушно проходит мимо изголодавшегося человека, который, прячась в спасительную тень, с боязливой надеждой посмотрел на него; вот темные рабы, несущие на собственных вялых плечах тяжелый паланкин в их очах обреченность собственной участи, сломленность какая-то в их потухших глазах, только по инерции они продолжают двигаться, существовать, их жизнь инерция, томная "лямка". В великолепном паланкине развалясь, с высокомерным выражением личика, возлежит "нечто" с таким порожним и бездушным взором, что боязнь берет...Но вдруг посреди этой пустоты раздался таковой неунывающий и заливчатый смех, что мы невольно обернулись. По улице бежал ребенок и хохотал так от всей души и щедро делился собственной Жизнью, что мне на миг показалось, что если и может что-нибудь растопить сердца этих людей, то только Самая Жизнь, вот как этот ребенок, в котором все еще настолько открыто и искренне для Жизни, в нем нет ни мельчайшей боязни Грядущего, он просто счастлив тем, что Он ЕСТЬ, тем, чем обладает, что на наших лицах невольно появились усмешки.