Краткий пересказ Песни про Короля Ивана Васильевича,молодоно опричника и удалого торговца

Король Иван Васильевич в преотличнейшем настроении. Ну, чем не повод перевоплотить ежедневную трапезу в махонький, для своих, праздничек? Раскрывая пированьице в наслаждение своё и развлечение, Грозный приказывает стольникам нацедить для опричнины заокеанского, сладкого, из царёвых запасов вина. Сам же зорко следит, как пьют его верные слуги, ведь винопитие  ещё и испытание на лояльность. Но и залихватские воины не лыком шиты: пьют как положено, пьют  царя восхваляют, вино сладостное по губам течёт. Иван доволен, но вдруг примечает, что один из них, из опричников, к золотому ковшу с золотым вином не притрагивается. Узнав в нарушителе дворцового этикета собственного фаворита Кирибеевича, строго выговаривает его: Неблагопристойно же для тебя, Кирибеевич,/ Королевской радостью гнушатися;/ А из роду ты ведь Скуратовых,/ И семьёю ты вскормлен Малютиной!..

Кирибеевич, коварный и проворный, как бес, разыгрывает перед королём, для него индивидуально, душещипательную сцену. Поэтому, дескать, не пью  в золочёном ковше не мочу усов,  что до страсти втюрился в кросотку, а она от меня, недостойного, как от нехристя, отворачивается, полосатою фатою запирается. Узнав, что зазноба его выдвиженца всего лишь купеческая дочка, Иван Васильевич смеётся: мол, возьми перстенёк мой яхонтовый, прикупи ожерелье жемчужное и пошли дары драгоценные ты собственной Алене Дмитриевне. Сладишь дело  на женитьбу зови, ну, а до этого свахе покланяйся...

Перехитрил-таки Малютин выкормыш самого Ивана Четвёртого! И не лгал ему вроде бы, все, как есть, на духу говорил, только правду заключительную при себе оставил: не поведал про то, что красавица В церкви Божией перевенчана,/ Перевенчана с юным купцом/ По закону нашему христианскому.

Свахе покланяйся? Без свах обойдёмся! Основное  царь на его стороне. Да и сам он недаром в опричнине, тут законникам делать нечего!

Гостиный двор. Шёлковая лавка торговца Калашникова. За прилавком  владелец. Пересчитывает деньги, разглаживает продукт.

Дела у Степана Парамоновича идут удачно. А то, что сейчас баре богатые в его заведение не заглядывают, к деликатному товару не прицениваются, так ведь день на денек не приходится. Но вот уж и вечер, зима, рано темнеет, гостиный двор издавна опустел, пора и ему домой, к юный жене, к милым деточкам. Хорош у Калашниковых дом  высок, ладен, под стать владельцу. Да уж ежели с утра не везёт, так непременно до ночи. Размышлял: деточки почивают, а они рыдаем вопят! Мыслил: супруга ненаглядная его ужином на белоснежной скатерти встретит, а её и дома-то нету! Очень волнуется Степан Парамонович, спокойный он мужчина, выдержанный, а беспокоится: снег, метель, мороз, темень  уж не случилось ли чего с Аленой Дмитриевной? Ох, случилось, случилось, и ужасное! Опорочил её Кирибеевич! И не где-нибудь, посередь улицы, будто тать, как зверюга, накинулся, целовал, миловал, убеждал! На очах у соседей грабил. Те смеялись и пальцем демонстрировали: дескать, что деется, ну и бесстыдные!

Поверив, хотя и не сходу, что супруга разговаривает ему правду, Степан Парамонович решает не откладывать дело в длинный ящик, благо обстоятельства складываются успешно. Завтра на Москве-реке  кулачные бои, и по случаю праздничка  при самом короле. А где король, там и псарня опричная. Вот и выйдет он тогда на опричника. Будет насмерть биться  до заключительных сил. Не осилит, так, может, братушки, может, младшеньких Бог и помилует, подсобит одолеть окаянного.

И они, младшенькие, не подводят собственного второго отца. Сначала немного, по-житейски, не очень удовлетворенные тем, что Степан повыдёргивал их из покойных кроватей, узнав, что случилось с дорогой их снохой, дают честное купеческое слово: Уж тебя мы, родного, не выдадим.

Сберегал Москвы-реки. Преждевременное утро. Созерцатели ещё подтягиваются, но царь со свитою (дворяне, дружина, опричнина) теснее здесь.