Как откликался М.Горький о творчестве Маяковского?

Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому

Алексей Максимович,

как помню,

меж нами

что-то вышло

вроде драки

или свары.

Я ушел,

блестя

потертыми брюками;

брали Вас

международные рессоры.

Нынче

по другому.

Сед височный блеск,

и взгляды озарённей.

Я не лезу

ни с моралью,

ни в спасатели,

без иронии,

как писатель

разговариваю с писателем.

Очень ничтожно мне, товарищ Горьковатый,

что не видно

Вас

на стройке наших дней.

Мыслите

с Капри,

с горки

Для вас видней?

Вы

и Луначарский

похвалы повальные,

добряки,

а пишущий

бесстыж

тычет

целый денек

со всех лотков.

свои

хвалебные

листы.

Что годится,

чем гордиться?

Продают Цемент

Вы

такую книжку, что ли, цените?

Нет нигде цемента,

а Гладков

написал

благодарственный молебен о цементе.

Затыкаешь ноздри,

нос наморщишь

и идешь

милей болотца длинненького.

Кстати,

разговаривают,

что Вы открыли мощи

этого...

Калинникова.

Малюсенько знать

чистописаниев ремёсла,

расписать закат

либо цветенье редьки.

Вот

когда

к ребру душа примерзла,

ты

ее пробуй отогреть-ка!

Жизнь стиха

тоже тиха.

Что горенья?

Даже

нет и тленья

в их стихе

прохладном

и лядащем.

Все

входящие

срифмуют воспоминания

и печатают

в журнальчике

А рядом

в исходящем.

молотобойцев

анапестам

учит

доктор Шенгёли.

Здесь

не поймете просто-напросто,

в гимназии вы,

в шинке ли?

Алексей Максимович,

у Вас

в Италии

Вы

когда-нибудь

сходственное

видали?

Приспособленность

и ласковость дворовой,

деятельность

блюдо-рубле- и тому сходственных лиз

именуют многие

здоровый

реализм.

И мы реалисты,

но не на подножном

корму,

не с мордой, упершейся вниз,

мы в новеньком,

будущем быту,

помноженном

на электричество

и коммунизм.

Одни мы,

как ни хвалите халтуры,

но, годы на спины грузя,

волочим

историю литературы

только мы

и наши друзья.

Мы не ласкаем

ни глаза,

Мы                                                                                                                      ни слуха.

это Леф,

без истерики

мы

по чертежам

деловито

и сухо

строим

завтрашний мир.

Друзья

поэты рабочего класса.

Их познание

мало,

но врезал

инстинкт

в оркестр разногласый

буквы

грядущих веков.

Горько

мыслить им

о Горьком-эмигранте.

Оправдайтесь,

гряньте!

Я знаю

Вас оценивает

и власть

и партия,

Вам дали б всё

от любви

до квартир.

Прозаики

сели

перед Вами

на парте б:

Учи!

Крути!

Либо жить вам,

как живет Шаляпин,

раздушенными рукоплесканиями оляпан?

Возвратись

сейчас

таковой артист

назад

на российские рублики

я 1-ый крикну:

Обратно катись,

народный артист Республики!

Алексей Максимыч,

из-за Ваших стекол

виден

Для вас

еще

летящий сокол?

Или

с Вами

начали приятельствовать

по саду

ползущие ужи?

Разговаривали

(изъяснения ходкие!),

словно

Вы

не едете из-за чахотки.

И Вы

в Европе,

где каждый из людей

воняет покоем,

жратвой,

валютцей!

Не чище ль

наш воздух,

разреженный два раза

грозою

2-ух революций!

Бросить Республику

с думами,

с мятежами,

лысинку

южной зарей озарив,

разве не лучше,

как Феликс Эдмундович,

сердечко

отдать

временам на разрыв.

Тут

дела по гортань,

рукав по локти,

знамена неба

алы,

и соколы

сталь в моторном клёкоте

смотрят,

чтобы не лезли соколы.

Делами,

кровью,

строкою вот этою,

нигде

не бывшею в найме,

я восхваляю

взвитое красноватой ракетою

Октябрьское,

руганное

и пропетое,

пробитое пулями знамя

Источник: http://gorkiy-lit.ru/gorkiy/pisma/pismo-to/gorkiy-1.htm