безотлагательно очень краткое содержание лескова пигмей для читательского дневника

В рассказе подымается неувязка безразличия 1-го человека к иному человеку, пока не вскроется хоть какая-нибудь выгода.

В К. уезде бюрократу С. передали для исполнения бумагу о наказании плетьми молодого француза N, осужденного за самый ужасный поступок над юной девченкой. Привели к чиновнику бледноватого, дохлого, дрожащего человека, который что-то непонятно лопотал. Недолго размышляя, он решил заступиться за осужденного и как следует расспросить.

Поведал француз ему свою историю: жил он на Морской у парикмахера, и ходила к ним маленькая девочка, схожая на его кузину. Всегда он баловал ее и дарил подарки. Но мать девочки как-то раз зазвала его к для себя домой и заперла их с дочерью в комнате, приказав ей заблаговременно кричать. Вследствие этого крика сбежался народ, высшие власти составили акт и посадили француза в кутузку.

Тронула история чиновника и никак она не выходила из его головы. Тем же вечерком пошел он к приставу и стал расспрашивать об этой женщине. На что пристав сказал ему, что мама девченки, негодяйка, и они еще несколько раз проводили такую же аферу.

Он все понял и, не раздумывая, пришел к своему приятелю, высвободил на подержание 1-го французишку под ошибочным предлогом и его повез к французскому посольству, чтоб поведать эту душераздирающую историю. По пути чиновника стало лихорадить из-за того, что он ехал сетовать французскому послу на свое правительство. Изменник я, чистый изменщик! - говорил он. Уехали они оттуда с запиской об отмене наказания.

В быстром медли в его дом пришел курьер с письмом, в котором были вложены средства и написано только одно слово благодарю.

Скоро француза было велено выслать вон из Рф с подпиской о невозвращении. В то время как бюрократ поехал в Виши полечиться, а на оборотном пути завернул Париж, покупать своим дамкам парфюм. В Париже рассказали ему о великолепном парфюмере и окрестили фамилию, которая по уху и щелкнула. И сообразил он, что хоть маленькое дело французу сделал, а все же он с его рук жить пошел.