История станционного смотрителя

Нет людей несчастнее станционных смотрителей, ибо во всех собственных неприятностях странствующие обязательно винят сторожей и устремляются на их выместить свою злоба по предлогу нехороших дорог, несносной погоды, гадких лошадок и тому подобного. А между тем смотрители  это большей частью смиренные и безответные люди, сущие мученики четырнадцатого класса, ограждённые своим чином токмо от побоев, и то не всегда. Жизнь смотрителя полна тревог и морок, он ни от кого не лицезреет благодарности, напротив, слышит опасности и вопли и чувствует толчки раздражённых постояльцев. Меж тем из их дискуссий можно почерпнуть много любопытного и менторского.

В 1816 г. случилось рассказчику проезжать через *** губернию, и в дороге он был застигнут дождиком. На станции поторопился он переодеться и напиться чаю. Ставила самовар и прикрывала на стол смотрителева дочь, девченка лет четырнадцати по имени Дуня, которая поразила рассказчика собственной красой. Пока Дуня заботилась, путешественник рассматривал убранство избы. На стенке увидел он рисунки с изображением истории блудного отпрыска, на окнах  герань, в комнате была постель за пёстрой занавеской. Странник предложил Самсону Вырину  так звали смотрителя  и его дочери поделить с ним трапезу, и появилась непринуждённая обстановка, располагающая к симпатии. Теснее лошади были поданы, а странник все не хотел расстаться со своими новыми знакомыми.

Продолжение текста после рекламы

Избегало несколько лет, и опять довелось ему ехать этим трактом. Он с нетерпением ожидал встречи с давними знакомыми. Вошед в комнату, он узнал прошлую обстановку, но все кругом показывало ветхость и небрежение. Не было в доме и Дуни. Устаревший смотритель был угрюм и молчалив, лишь стакан пуншу расшевелил его, и странник услышал грустную историю исчезновения Дуни. Случилось это три года назад. На станцию прибыл юный офицер, который очень торопился и сердился, что долго не подают лошадок, но, увидев Дуню, смягчился и даже остался ужинать. Когда же лошадки прибыли, офицер внезапно почувствовал сильное недомогание. Приехавший лекарь нашёл у него горячку и прописал полный покой. На 3-ий день офицер был теснее здоров и собрался уезжать. Денек был воскресный, и он предложил Дуне довезти ее до церкви. Отец дозволил дочери поехать, не предполагая ничего худенького, но все же им овладело беспокойство, и он побежал к церкви. Обедня уже кончилась, молящие расползались, а из слов дьячка смотритель вызнал, что Дуни в церкви не было. Возвратившийся вечером ямщик, вёзший офицера, сказал, что Дуня отправилась с ним до следующей станции. Смотритель понял, что хворь офицера была притворной, и сам слёг в сильной горячке. Поправившись, Самсон выпросил отпуск и пешком отправился в Петербург, куда, как знал он из подорожной, ехал ротмистр Минский. В Петербурге он отыскал Минского и появился к нему. Минский не сразу вызнал его, а узнав, начал уверять Самсона, что он любит Дуню, никогда ее не покинет и сделает счастливою. Он отдал смотрителю средств и выпроводил на улицу.

Самсону очень хотелось ещё раз узреть дочь. Случай помог ему. На Литейной увидел он Минского в щегольских дрожках, которые тормознули у подъезда трёхэтажного дома. Минский вошёл в дом, а смотритель из разговора с извозчиком вызнал, что тут живёт Дуня, и вошёл в подъезд. Попав в квартиру, через отворённую дверь комнаты увидел он Минского и свою Дуню, великолепно одетую и с неясностью глядящую на Минского. Заметив отца, Дуня вскрикнула и без памяти свалилась на ковёр. Разгневанный Минский вытолкал старика на лестницу, и тот отправился восвояси. И вот уже 3-ий год он ничего не знает о Дуне и побаивается, что судьба ее такая же, как судьба многих молоденьких дур.

Через некое время опять случилось рассказчику проезжать этими местами. Станции теснее не было, а Самсон с год как помер. Мальчишка, сын пивовара, поселившегося в Самсоновой избе, проводил рассказчика на могилу Самсона и поведал, что летом приезжала великолепная барыня с 3-мя барчатами и долго лежала на могиле смотрителя, а ему дала пятак серебром, добросердечная барыня