Тема текста: Белолобый

Голодная волчиха встала, чтобы идти на охоту. Ее волчата, все трое, крепко дремали, сбившись в кучу, и грели друг друга. Она облизала их и пошла.
Был теснее вешний месяц март, но по ночам деревья трещали от мороза, как в декабре, и чуть высунешь язык, как его начинало очень щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она содрогалась от мельчайшего гула и все мыслила о том, как бы дома без нее кто не оскорбил волчат. Запах человечьих и лошадиных следов, пни, сложенные дрова и черная унавоженная дорога стращали ее; ей казалось, словно за деревьями в потемках стоят люди и где-то за лесом вопят собаки.
Она была теснее не молода и чутье у нее ослабло, так что, случалось, лисий след она воспринимала за собачий в иногда даже, обманутая чутьем, сбивалась с дороги, чего с нею никогда не посещало в юности. По беспомощности здоровья она уже не охотилась на телят и больших баранов, как до этого, и теснее далековато обходила лошадок с жеребятами, а насыщалась одною падалью; свежее мясо ей приходилось быть очень изредка, только весной, когда она, набредя на зайчиху, отымала у нее деток или забиралась к мужчинам в хлев, где были ягнята.
В милях 4 от ее логовища, у почтовой дороги, стояло зимовье. Здесь жил охранник Игнат, старик лет семидесяти, который все кашлял и беседовал сам с собой; обычно ночкой он почивал, а деньком бродил по лесу с ружьем-одностволкой и посвистывал на зайцев. Обязано быть, раньше он служил в механиках, потому что каждый раз, до этого чем остановиться, вопил для себя: Стоп, машина! и до этого чем пойти далее: Полный ход! При нем находилась непомерная темная собака неведомой породы, по имени Арапка. Когда она забегала далековато вперед, то он орал ей: Задний ход! Время от времени он напевал и при этом сильно шатался и нередко падал (волчиха думала, что это от ветра) и орал: Сошел с рельсов!