ребята помогите , срочно короткое содеожание левши . самое что есть

После окончания венского совета император Александр Павлович решает по Европе проездиться и в различных государствах чудес поглядеть. Состоящий при нем донской казак Платов диковинкам не удивляется, потому что знает: в Рф своё ничуть не хуже.

В самой заключительной кунсткамере, посреди собранных со всего света нимфозорий, государь покупает блоху, которая желая и малюсенька, но умеет дансе плясать. Скоро у Александра от военных дел делается меланхолия, и он ворачивается на отчизну, где умирает. Взошедший на престол Николай Павлович блоху ценит, но, так как не любит уступать иностранцам, отправляет Платова совместно с блохой к тульским мастерам. Платова и с ним всю Россию вызываются поддержать трое туляков. Они отправляются поклониться иконе святого Николая, а потом закрываются в домике у косого Левши, но, даже окончив работу, отрицаются выдать Платову секрет, и ему приходится везти Левшу в Петербург.

Николай Павлович и его дочь Александра Тимофеевна обнаруживают, что брюшная машинка в блохе не действует. Разгневанный Платов казнит и треплет Левшу, а тот в порче не признается и рекомендует посмотреть на блоху в самый сильный мелкоскоп. Но попытка оказывается безуспешной, и Левша приказывает всего одну ножку в подробности под микроскоп подвести. Сделав это, сударь лицезреет, что блоха на подковы подкованная. А Левша прибавляет, что при лучшем мелкоскопе можно было бы увидеть, что на всякой подкове мастерово имя выставлено. А сам он выковывал гвоздики, которые никак рассмотреть невероятно.

Платов просит у Левши помилованья. Левшу обмывают в Туляновских банях, остригают и обформировывают, будто на нем есть какой-нибудь жалованный чин, и посылают отвезти блоху в подарок англичанам. В дороге Левша ничего не ест, поддерживая себя одним вином, и напевает на всю Европу российские песни. На расспросы англичан он признается: Мы в науках не зашлись, и потому блоха больше не танцует, только своему отечеству правильно преданные. Остаться в Англии Левша отрицается, ссылаясь на родителей и русскую веру, которая самая правильная. Ничем его англичане не могут прельстить, далее предложением жениться, которое Левша отклоняет и неодобрительно откликается об одежке и худобе англичанок. На британских заводах Левша примечает, что труженики в сытости, но больше всего его занимает, в каком виде содержатся ветхие ружья.

Скоро Левша начинает тосковать и, невзирая на приближающуюся бурю, садится на корабль и не отрываясь смотрит в сторону Рф. Корабль выходит в Твердиземное море, и Левша заключает пари со шкипером, кто кого перепьёт. Пьют они до рижского Динаминде, и, когда капитан запирает спорщиков, теснее лицезреют в море чертей. В Петербурге британца посылают в посольский дом, а Левшу  в квартал, где у него требуют документ, отбирают подарки, а после отвозят в открытых санях в клинику, где неизвестного сословия всех помирать принимают. На иной день аглицкий полшкипер куттаперчевую таблетку проглатывает и после недолгих поисков обретает своего российского камрада. Левша хочет сказать два слова сударю, и англичанин отчаливает к графу Клейнмихелю, но полшпикеру не нравятся его слова о Левше: хоть шуба овечкина, так душа человечкина. Англичанина устремляют к казаку Платову, который обыкновенные чувства имеет. Но Платов закончил службу, получил полную пуплекцию и отсылает его к коменданту Скобелеву. Тот высылает к Левше доктора из духовного звания Мартын-Сольского, но Левша теснее заканчивается, просит передать государю, что у англичан ружья кирпичом не вычищают, а то они стрелять не годятся, и с этой верностью перекрещивается и помирает. Доктор докладывает о заключительных словах Левши графу Чернышеву, но тот не слушает Мартын-Сольского, потому что в России на это генералы есть, и ружья продолжают вычищать кирпичом. А если бы император услыхал слова Левши, то по другому завершилась бы Крымская война

Теперь это теснее дела минувших дней, но предание нельзя забывать, невзирая на эпический нрав героя и баснословный склад легенды. Имя Левши, как и многих других гениев, утрачено, но народный миф о нем точно передал дух эры. И желая машины не потворствуют аристократической удали, сами труженики вспоминают о старине и своём эпосе с людской душой, с гордынею и любовью.