Прочитайте эпизод разговора Дыбакова со шкилетником. Обусловьте, кому симпатизирует автор

Прочитайте эпизод разговора Дыбакова со шкилетником. Обусловьте, кому симпатизирует автор рассказа. Докажите своё мнение цитатами из текста.
Вместе с иными ребятами я был очевидцем ненамеренного разговора Дыбакова с одним шкилетником. Дыбаков первый секретарь партии в нашем районе, высочайший, в наполовинувоенном кителе с рублено прямыми плечами, в пенсне на узком горбатом носу. Прогуливался он, заложив руки за спину, выгнувшись, выставив грудь, украшенную затратными кармашками. В клубе железнодорожников проходила какая-то районная конференция. Все управление района во главе с Дыбаковым направлялось в клуб по усыпанной толченым кирпичом дорожке. Мы, ребятишки, за неимением иных зрелищ тоже сопровождали Дыбакова. Внезапно он тормознул. Поперек дорожки, под его хромовыми сапогами, лежал оборванец костяк в изношенной, очень просторной шкуре. Он лежал на толченом кирпиче, положив коричневый череп па грязные костяшки рук, смотрел снизу ввысь, как смотрят все помирающие с голоду с смиренной скорбью в противоестественно громадных очах. Дыбаков переступил с каблука на каблук, хрустнул насыпной дорожкой, желал было теснее обогнуть случайные мощи, как вдруг эти мощи разжали кожистые губы, сверкнули большими зубами, сипяще и внятно произнесли: Поговорим, начальник. Обвалилась тишь, стало слышно, как далековато за пустырем возле бараков кто-то от бездельничания тенорит под балалайку: Хорошо тому живется, У кого одна нога, Сапогов не много надо И портошина одна. Аль опасаешься меня, начальник? Из-за спины Дыбакова вынырнул, райкомовский труженик товарищ Губанов, как всегда с не застёгивающимся портфелем под мышкой: Мал-чать! Мал-чать!.. Лежащий кротко смотрел на него снизу ввысь и страшно скалил зубы. Дыбаков движением руки отмахнул в сторону друга Губанова. Побеседуем. Спрашивай отвечу. 25 Перед гибелью скажи за что за что меня?.. Неужель всерьез за то, что две лошадки имел? шелестящий глас. За это, смирно и холодно ответил Дыбаков. И признаешься! Ну-у, заверюга Мал-чать! подпрыгнул вновь товарищ Губанов. И опять Дыбаков халатно отмахнул его в сторону. Отдал бы ты рабочему хлеб за чугун? Что мне ваш чугун, с кашей есть? То-то и оно, а вот колхозу он нужен, колхоз готов за чугун рабочих подкармливать. Желал ты идти в колхоз? Только правдиво! Не желал. Почему? Всяк за свою свободушку стоит. Да не свободушка причина, а лошадки. Лошадок тебе собственных жалко. Кормил, нежил и вдруг отдай. Принадлежности собственной жалко! Разве не так? Доходяга помолчал, помигал печально и, казалось, даже готов был согласиться. Отними лошадок, начальник, и остановись. Зачем же еще и животика лишать? сказал он. А ты простишь нам, если мы отымем? Ты за спиной ножик на нас точить не станешь? Правдиво! Кто знает. Вот и м ы не з наем. К ак б ы т ы с н ами п оступил, е сли б ч увствовал мы н а т ебя ножик острый готовим?.. Молчишь?.. Сказать нечего?.. Тогда до свидания. Дыбаков перескочил через худые, как палки, ноги собеседника, двинулся далее, заложив руки за спину, выставив грудь с накладными кармашками. За ним, брезгливо обогнув доходягу, двинулись и остальные. Он лежал перед нами, мальчишками, тонкий костяк и тряпье, череп на кирпичной крошке, череп, берегущий человеческое выражение покорности, вялости и, пожалуй, задумчивости. Он лежал, а мы осуждающе его осматривали. Две лошадки имел, кровопивец! Ради этих лошадей стал бы точить ножик на нас. Если враг не сдается Здорово же его отделал Дыбаков