сочинение-рассуждение на тему каждый глагол-свёрнутая в слово целая речь

Глагол  это цельная идея, а не отдельное понятие, как имя существительное; это сообщение о чем-то, а не эмоция выражения, как имя прилагательное. Когда-то глаголом и нарекали всякое слово (так и у Пушкина  в архаичном высоком значении: глаголом жги сердца людей), еще раньше  речь вообщем. В течение сотен лет сохранялась лаконичная речь протцов в емком слове, в главнейшей доли речи  глаголе. Новое  вот что важно в глаголе. Не багаж памяти, а свежесть новинки скрыта в глаголе, когда его произносят.Оттого и обожают его писатели. Глагол  деяние, которое повторяет в описании жизнь, тем самым опять, как живую, представляет ее перед нашими глазами. Не готовое определение, а ускользающий признак сказуемого, произнесенного, выявленного; не белоснежный, беленький, беловатый, не белость, белизна либо бель, а белеть, белеться, белить, белеющий, белея. Навечно зачарованы мы прозой Пушкина, а у него каждое третье слово  глагол; четкость слога у Чехова  сокровенна в том же; динамизм рассказов Алексея Толстого  пружина все тот же глагол. Самая необходимая часть речи. Конкретно посреди глаголов малюсенько заимствований; обычно заимствуется имя  понятие, а деяньем и эмоцией оно заполняется уже в нашем родном языке.Поэтому что каждый глагол  свернутая в слово целая речь.В глаголе, как в капсуле, заключена взрывчатая сила целого выражения, предложения, фразы, и стоит задуматься  как в нужный момент развернется он сочетанием слов. Мыслить  думу, делать  дело, а позже и 10-ки иных, дальше делать жизнь с кого; ходить  в поход, а там и сотни иных.Много оттенков в колебаниях форм. Сто лет вспять друг Н. Г. Чернышевского, ученый корректор А. Студенский, с мнением которого считались многие писатели, полагал, что оспоривать еще конкретнее (чуток не в стычке), аоспаривать абстрактней; борются телесно, на физическом уровне, к примеру, бойцы, а борятся отвлеченно, к примеру, с предрассудками. Позже отыскали, что и одним различием в ударении можно передать такое же противопоставление конкретного отвлеченному, звонит непосредственно (по ком звонит колокол), а звонит отвлеченно, как действие вообщем, когда, посещает, и вовсе теснее не звонят (говоря по телефону, вы не бьете в колокола).Этот пример покажется странноватым, так как не каждый из нас сознательно избирает то ударение, которое можно именовать правильным.В российском языке довольно много глагольных пар, различающихся и ударением: возит  везёт, носит  несёт. Одни означают неопределенность долгого процесса, который воспринимается отвлеченно (возит, носит), другие  конкретный итог такого деянья (везёт, несёт). Продолжая эту закономерность в противопоставлениях ударений, российская речь создает и пары слов типа  гасит  гасит, городит  городит, дарует  дарует, косит  косит, кутит кутит, сучит  сучит, трубит  трубит, цедит  цедит, чинит  чинит и т. д. Иные из их уже разошлись и по смыслу, остальные же колеблются, так как нет пока оснований сделать из общего корня два различных слова.Чем-то очень главно для нашей идеи разделенье деяния и его результата, и пока нет в языке иных средств выделить этот узкий смысл, мы пользуемся ударением.На данный момент много спорят условно произношения: мышление либо мышление, обеспечение либо обеспечение, намерение либо намерение? Если необходимо показать процесс  сохраняют близость слов к глаголу и его ударение: думать  означает, и мышление; если важен результат  ударение совпадает с обычным для этих имен, то есть стоит на суффиксе: мышление. То же и у отглагольных имен. Скажем, в милицию изготовлен привод, но у устройств имеется привод; прикускак действие, но положение зубов при сомкнутых челюстях нарекают прикус, и т. д. Пока такие различия есть в разговорной речи, не все сходственные формы сознаются литературными. Это логично, потому что литературная речь по традиции  письменная, а на письме ударения мы не означаем. Обозначали бы  быстрее живая закономерность языка пробилась бы в норму. Но что тенденция есть  доказывается общим правилом: глагол хранит ударение на корне везде, где это вероятно. Глагол, который в разных видах постоянно порождает всё новые слова, сам остается постоянным. Вот насколько важно пристально наблюдать за тем, сдвинуто ли ударение с глагольного корня, пошатнулись ли глагольные характеристики его.Глагол, выражая деянье, бьется в усилиях отыскать какое-то средство различить тот ускользающий смысл, который заключен в отдельном слове, когда им пользуются для выражения именно этой идеи. Что главно для современного человека? Различать конкретное, приватное, это  от отвлеченного, общего, всякого. Это самое главное, и язык выбирает формы, чтоб такое различие передать. Уберите глагольные варианты как негодный хлам  заглохнет дорога поисков.Вот он, российский глагол. В нашем языке, как в любом ином, глагол поближе иных корней к народному виду, точней и быстрей отражает потребности разговора и идеи. Священное, скажем так, слово. В глаголе,  произнес писатель Алексей Югов,  струится самая красная, самая свежая, артериальная кровь языка. Да ведь и предназначение
глагола  выражать само действие!