15.2 Напишите сочинение-рассуждение. Растолкуйте, как вы разумеете смысл выражения : "Для

15.2 Напишите сочинение-рассуждение. Растолкуйте, как вы разумеете смысл выражения : "Для того чтоб выучиться содрогаться от невероятного : "Оставьте меня, для чего вы меня огорчаете?" Мне понадобился не один год. 2 довода из текста


(I)У нас в девятом классе был странноватый предмет. (2)Он назывался машиноведение. (З)Это потому, что в школах тогда насаждалось политехническое образование. (4)Из всего курса я запомнил всего только два слова, желая и, разговаривают, очень главных, допуск и посадка.
(5)На этих уроках, проводимых два раза в неделю, мы занимались чем угодно, но только не поиском различий между допуском и посадкой. (6)А уж такие бешеные слова, как, к примеру, станина, и совсем пролетали со свистом мимо ещё не увядших юных ушей.
(7)Учитель был достаточно незлобивый, хотя время от времени краснел и начинал на нас горланить: терпение у него тоже заканчивалось. (8)Но его всё равно не боялись.
(9)И имя-отчество было у него что-то вроде Ивана Моисеевича. (Ю)Кажется, именно так его и звали.
(II)И выглядел он достаточно ничтожно: треснутые очки, перекрученный, всегда один и тот же галстук, краткие брюки... (12)И разговаривал он довольно забавно. (13)Нас, например, приводило в исступлённое состояние слово отверствие. (14)А ещё он сказал шеШнадцать мм.
(15)В общем, легко додуматься, что над ним глумились, либо, как это называлось тогда на нашем поганом подростковом языке, доводили. (16)Доводили его со всей доступной нам изобретательностью. (17)Старались, к примеру, с самым невинным видом задать таковой вопрос по теме, чтоб в ответе обязательно прозвучало шешнадцать. (18)Были у нас даже признанные специалисты в этой малопочтенной области.
(19)На его уроках в полный голос собеседовали, пулялись жёваными промокашками, пускали под потолок исписанные бумажные самолётики, вальяжно фланировали по классу... (20)Как он всё это выдерживал, до сих пор непонятно.
(21)Время от времени он на нас кричал, но сходу как-то смущённо спохватывался и говорил тихо, так тихо, что в нескончаемом кошачьем концерте это мог расслышать только я, все десять школьных лет просидевший по причине близорукости на первой парте: Ребята, ну нельзя же так!
(22)Если я скажу, что при этих словах я начинал испытывать уколы совести либо тем паче несчастное щекотание в носу, то мне не поверят, и верно сделают. (23)Я, разумеется, и идеи не допускал, что можно и нужно быть не таким, как все. (24)Ещё чего!
(25)Шинель теснее была прочитана мною. (26)И что? (27)А ничего. (28)Все мы ещё из неё не вышли. (29)И в общем-то не необыкновенно и собирались из неё выходить. (ЗО)Для того чтобы выучиться вздрагивать от невероятного Оставьте меня, для чего вы меня огорчаете?, мне понадобился не один год.
(31)Всё это я пишу, если кто ещё не сообразил, про Гоголя, про Николай Васильича. (32)И к этому мне добавить неподражаемо нечего.
(33)А что наш непутёвый Иван Моисеевич был единожды избит и ограблен, что с него было снято новое зимнее пальто, что он шёл до дому пару км по холоду в одном пиджачке, что он на месяц-полтора слёг с воспалением лёгких и что это событие несказанно повеселило и радовало наш удивительный 9-й А, я совсем не вымышляю. (34)Так и было...
(По Л. Рубинштейну)