каким человеком был Державин

Знаменитый поэт, муниципальный *человек* и публичный деятель 2-ой половины прошедшего ... Он *был* женат на далекой собственной родственнице

В моем представлении Державин связывает дальний XVIII век, теряющийся в тумане "старины глубокой", и век XIX, совершенно недалёкий, знакомый по стольким именам. Ведь, с одной стороны, Державин младший современник Ломоносова, а с иной тот, кто оценил одним из первых талант молодого Пушкина.
Когда я читаю стихи Державина, у меня появляется трудное чувство.

Что ни скажи, для восприятия, современного читателя эти стихи трудноваты: и обороты, и слова древние, и от жанра оды мы успели отвыкнуть. Но мне кажется, что в них живет душа очень разумного, ироничного человека их творца. И еще я размышляю, что человек этот был отважным экспериментатором в языке и литературе.

Возьмем желая бы его знаменитые хвалы. Посвящены они по большей доли императрице Екатерине Большой. Но героиня самой знаменитой из их названа Державиным Фелицей, что означает "счастливая", а не "большая" либо "разумная", как можно было бы ожидать. И вправду, эта "царевна Киргиз-Кайсацкия орды" велика конкретно тем, что счастлива и гуманна. Ее плюсы в том, что она прогуливается пешком и ест ординарную еду, разрешает без помощи других думать и говорить правду. Будто для того, чтоб выделить ее простоту, рядом создатель рисует и "собственный" портрет", на который, по его словам, "весь свет схож":

А я, проспавши до пополудни,
Курю табак и кофе пью;
Преобращая в праздничек будни,
Кружу в химерах идея мою.

Хотелось бы особо отметить, что в собственных хвалах Гавриил Романович Державин во многом отошел от управлял классицизма. Так, в хвале "Фелица" писатель смешал в одном творении разные жанры, соединил оду с сатирой, резко противопоставив положительный образ царицы отрицательным образам ее вельмож. Под пером Державина хвала приблизилась к творенью, честно и просто изображавшему реальность. Нарушая требовательные верховодила классицизма, Державин отверг установившуюся в литературе теорию трех стилей Ломоносова. Таким образом, он выполнил "опрощение", "снижение" высочайшего слога, приспособив его к нормам разговорного языка, далекого от утонченности светского дворянского салона.